Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905
Шрифт:
В эти же дни японские крейсеры «Акаси» и «Такасаго», несшие блокаду, подорвались на русских минах. «Такасаго» затонул. Погибло около 300 человек его команды.
На рассвете 15 декабря Имаи, продолжая операцию, бросил в атаку свои лучшие и последние силы — 9-й отряд, состоявший из четырех больших миноносцев. Несмотря на ожесточенный заградительный огонь, они прорвались к «Севастополю» и выпустили торпеды; две из них попали в цель {158}.
Через образовавшуюся пробоину были затоплены несколько отсеков, но крепкие переборки «Севастополя» выдержали напор воды; броненосец
Миноносцы «Аотака» и «Кари», принимавшие участие в атаке, надолго выбыли из строя, получив тяжелые повреждения главным образом надстроек и вооружения.
Считая, что поврежденный «Севастополь» не в состоянии итти своим ходом, а, следовательно, и прорвать блокаду, японцы прекратили атаки. Между тем на броненосце была заделана пробоина, и он снова продолжал стрелять из орудий главного калибра перекидным огнем по позициям противника. В течение пяти дней гремели его орудийные залпы. По данным корректировщиков, огнем корабля была уничтожена артиллерийская батарея японцев, разрушены во многих местах окопы и т. д.
Между тем развязка близилась.
«...Совершенно неожиданно по телефону получено было от адмирала Вирена распоряжение выполнить секретный приказ, касающийся уничтожения наших судов, — записал в дневнике командир корабля капитан 1 ранга Эссен. — Я приказал тотчас же свозить на берег все командные вещи, оставшуюся провизию и всю лишнюю команду...
Мы отошли от берега к Ляотешаню на глубину 25 сажены Были отданы буксиры, вся команда посажена на катер, и трюмным было приказано открыть кингстоны...
Корабль быстро погружался и кренился... Тогда к борту тонущего броненосца подошел пароход «Силач», я пересел на него и мы отошли от броненосца» {159}.
Так погиб на боевом посту броненосец «Севастополь», нанеся перед этим не малый урон противнику. Не исключена возможность, что «Севастополь» мог бы в первую ночь после выхода из гавани прорвать неприятельскую блокаду, но его командиру — капитану 1 ранга Эссену этого не разрешили, да и из гавани его выпустили по существу после ультиматума.
Нанести потери противнику или прорваться могли и другие корабли эскадры, и вина за то, что это не случилось, — лежит на Вирене и его окружении.
Эскадра погибла. Адмиралы, командовавшие ею в разное время, Старк, Витгефт и, наконец, Вирен оказались не флотоводцами, а ничтожествами, последний, к тому же, объективно был предателем. Они не сумели правильно использовать силы флота в создавшейся трудной и сложной обстановке и погубили флот и тысячи русских моряков.
Последний этап обороны крепости
Свыше 200 дней прошло с тех пор, как Порт-Артур был отрезан от русской армии в Маньчжурии и окружен стотысячной армией врага с суши и флотом с моря. Порт-артурская земля [200] была обильно полита кровью русских солдат и матросов. Однако они упорно отражали атаки японцев и отбивали
5 декабря японские саперы из заложенных ими ранее параллелей повели подкопы к батарее литера Б, Куропаткинскому люнету и даже к Китайской стенке. Генерал Ноги, очевидно, решил и укрепления полевого типа брать, как форты. Стало ясно, что японцы окончательно отказались штурмовать крепость.
Главные усилия их были попрежнему направлены против фортов № II и № III, работа сапер не прекращалась ни на час, несмотря на то, что с фортов в параллели противника скатывались морские шаровые мины, бросались гранаты и по ближайшим окопам велся артиллерийский огонь. Русские солдаты ясно слышали работу вражеских сапер под землей.
Днем 15 декабря японцы в занятой ими части контрэскарповой галлереи форта № II зажгли войлок, пропитанный неизвестным веществом. Удушающий газ, проникая всюду, вынудил защитников форта оставить всю галлерею. Генерал Кондратенко в этот день решил осмотреть форт и узнать, что за новое средство борьбы применил противник. Вечером он прибыл к командовавшему вторым отделом Восточного фронта подполковнику Науменко и вместе с ним в сопровождении других офицеров выехал на передний край обороны.
На форту № II генерала встретил комендант поручик Фролов. Он провел его в бетонный каземат, где жили офицеры, и доложил о состоянии форта. Кондратенко интересовался мельчайшими подробностями и даже пожелал видеть фельдфебеля, моряка с броненосца «Пересвет», который накануне с группой охотников, как докладывал Фролов, произвел вылазку в неприятельские сапы и, разрушив одну из них, обратил противника в бегство. Кондратенко расцеловал явившегося в каземат моряка и наградил его орденом.
После ухода фельдфебеля подполковник Рашевский доложил генералу о минных работах японцев против форта. Слушая, Кондратенко изредка делал замечания и давал указания. В это время снаружи послышался гул крупнокалиберного снаряда, раздались сильный удар и взрыв. С потолка посыпалась штукатурка, погасла свеча. Через пять минут последовал второй взрыв. Кондратенко продолжал слушать доклад Рашевского. После обмена мнениями было решено осмотреть форт. В сопровождении коменданта и Рашевского Кондратенко вышел из каземата и поднялся на парапет. В это время очередной гаубичный снаряд разорвался влево от форта, вслед за тем началась ружейная стрельба. Офицеры возвратились в каземат.
Шел десятый час. Склонившись над картой, генерал Кондратенко сидел за столом. Послышался гул очередного 11-дюймового снаряда, рядом раздался оглушительный взрыв... [201]
Оставшийся невредимым, прапорщик Квантунской саперной роты Берг так рассказывал об этом трагическом эпизоде:
«...Перед моими глазами мигнул какой-то ослепительный блеск, сопровождавшийся взрывом, после чего в каземате моментально стало темно и абсолютная тишина. Придя в себя, я выскочил во двор. Здесь меня обступили прибежавшие чины. Находившийся тут же один унтер-офицер доложил мне, что все офицеры перебиты, и ждал приказания.