Оборотень
Шрифт:
– Недавно я смотрел фильм, американский, как в одном провинциальном городке появляется маньяк-убийца, наводящий ужас на все население.
– Ну и что?
– тяжко вздохнул Тим.
– Его упорно ищет начальник полиции. Просто на уши встает от напряжения.
– Жора, мне некогда. Закругляйся.
– А ты куда-то торопишься?
"И этот проверяет - останусь ли я сегодня дома?" - подумал Тероян.
– В постель, - отозвался он.
– Дело хорошее, особенно, если постель нагрета.
– Не хами. Так в чем смысл твоей байки?
– А в том, что сам начальник полиции и оказывается этим маньяком. Просто у него уже давно, оказывается, крыша поехала.
– Что ты имеешь в виду?
– Это тебе одна из версий по поводу Квазимодо, - засмеялся Юнгов. Шучу-шучу. Ну, будь здоров. Будешь где-нибудь поблизости - заезжай.
Тероян бросил трубку и выругался (хорошо, что он был в комнате один). Определенно, в их преферансной команде произошел раскол, какая-то трещина прошла по школьному братству.
Появилась она сама собой или была чьим-то злым умыслом? Кого Квазимодо? Хотя Тероян и не сомневался, что Юнгов действительно шутит, довольно скверно, но без задних мыслей. Он всегда относился к Карпатову несколько пренебрежительно, как к постоянному сопернику за лидерство, но следует ли смеяться в столь серьезных вопросах? Карпатов - Квазимодо. Что же, и его теперь заносить в блокнот? А может быть, тогда и самого Юнгова? И всех родных, близких? И весь свет? Любой человек - тайник, хранящий в себе множество секретов и загадок, и ключи от него потеряны, неведомы даже ему самому. И каждый может играть двойную, тройную роль в этой жизни, порою и не догадываясь о том, искусно обманывая и других, и - прежде всего - себя. Но подозревать всех во лжи, не верить никому - не страшный ли это грех, не смертельнее ли он самоубийства?
– Я готова, - Глория вошла в комнату. И при виде ее Терояну стало как-то спокойнее на душе, развеялись, сгущавшиеся вокруг чары, стали исчезать смутные тревоги, а тьма безверия лишь слегка коснулась его своим крылом, отступив прочь. "Нет, - подумал вдруг Тероян.
– Не что бы она делала без меня, а что бы я без нее делал?"
Выехав на Ярославское шоссе, они минут через тридцать достигли знакомой развилки, которая вела к столь памятной им харчевне. Круто развернувшись, Тероян не снижая скорости, промчался мимо постоялого двора, опасаясь, что его все же узнают, заметят. Но дом имел какой-то нежилой вид: окна погашены, зонтики и столики перед входом убраны, и вокруг не было видно ни души. И все же каким-то шестым чувством, всколыхнувшейся в нем тревогой, Терояну почудилось, что кто-то смотрел на них сквозь затемненное окно, запечатлел пронесшиеся "Жигули". "А, Бог с ним!" - подумал Тероян о том, кто, возможно, находился в засаде. С Алексом и его сыновьями он еще успеет разобраться. Сейчас главное - Серый. Тероян помнил, что в ту ночь на постоялом дворе. Оттуда выехал фургон с одним из "кабанчиков" - после встречи с мотоциклистом. Куда он отправился? У Тима были свои предположения на этот счет. Как и на то - откуда в бункере взялись эти страшные куски мяса, предназначавшиеся, возможно, на корм нутриям.
"Жигули" проскочили тропинку, которая вела к старому кладбищу и, сделав небольшой крюк по проселочной дороге, подъехали к нему с другой стороны. Оставлять здесь машину было рискованно. Тероян свернул в лес, отогнал "Жигули" поглубже в ельник и выключил зажигание.
– Ну все, - сказал он.
– Пошли. Накиньте на всякий случай капюшон, А газовый баллончик вам для самоуспокоения. Встретите приведение - не нажимайте, все равно не подействует. Только разозлите.
Они направились в сторону кладбища, в почти одинаковых черных куртках с капюшонами, изредка подсвечивая себе дорогу фонариками, сосредоточенные и молчаливые. Стрелки на часах показывали начало одиннадцатого. Можно было пройти к древним руинам через изломанную изгородь, но Тероян, опасаясь, что Глория наколется на ржавую проволоку, повел ее к дорожке, которая когда-то считалась центральной, и именно от нее начинался главный вход. Позади осталась полусгоревшая сторожка, развалины часовенки. Забелели могильные плиты, каким-то чудом уцелевшие нехитрые памятники, хотя многие из них были изломаны, искорежены, словно бы с содранными кожей и мясом, с отломанными конечностями, головами. И совсем уже странным казалось то, что тут и там виднелись вскрытые, выпотрошенные могилы, оскверненные вороватыми кладбищенскими шайками в поисках добычи - что они могли найти на убогом деревенском кладбище, кроме истлевших костей да нательных крестов? И эти зияющие ямы, будто бы покинутые мертвецами, казались ловушками для двух идущих мимо людей.
– Похоже, что мы заблудились, - шепотом произнес Тероян.
– Где искать этот склеп? Налево?
– А я думаю - направо, - так же тихо ответила Глория. Где-то позади них что-то хрустнуло. И вновь наступила тишина. Тим потушил свой фонарик. То же самое сделала и Глория.
– У меня такое чувство, что за нами кто-то наблюдает, - прошептала она.
– Ерунда, мы здесь единственные живые люди, - отозвался Тероян, хотя и у него, когда они проходили мимо часовенки, сложилось подобное ощущение. Значит - налево?
– Направо, - упрямо сказала девушка. Тим вздохнул.
– Ну ладно, ведите, - согласился он, включая фонарик. Идя за Глорией, он все время прислушивался к тому, что происходит за спиной - больше подозрительных звуков не было. Но ему нестерпимо хотелось обернуться, посветить в темноту: что там прячется, кто, какая опасность следует за ними по пятам? А то, что они не одни здесь, Тим начинал чувствовать все острее.
– Вот он - склеп, - торжествующе произнесла Глория.
– Кто был прав?
– Вы, вы, - успокоил ее Тероян.
– Не говорите так громко.
– А кого вы боитесь разбудить?
– глаза девушки блестели, а в лунном свете казались иссиня-черными. Они почти горели, как два уголька, и порою в них мелькали красные искорки. Все в ее виде говорило о победительной силе, излучало необоримую страсть.
– Глория, такой я вас вижу впервые, - с удивлением сказал Тероян, не зная - радоваться ему этой перемене или огорчаться? Что с ней?
– Просто я перестала бояться, - улыбнулась девушка.
– Сама не пойму почему? Может быть, это кладбище так повлияло на меня? Теперь мне сам черт не страшен! Я где-то растеряла свой страх... Он исчез, Тим. Это правда.
– Вот и хорошо, - ободрил ее Тероян.
– Но не будем терять голову. Я понимаю, что вы чувствуете себя сейчас почти ведьмой...
– Вы угадали, - перебила его Глория.
– Именно так. Именно нечто подобное со мной и происходит. Возможно, я возвращаюсь в свое первоначальное состояние?
Она вся искрилась, сияла и, откинув назад голову, потянула к Терояну руки с разжатыми пальцами.
– Хватит шутить!
– рассердился Тим.
– Что-то вы совсем развеселились. И очень некстати. Мы еще не знаем - что ждет нас впереди.
Он сильно сжал ее протянутую ладонь и повел за собой, к белеющему впереди склепу. Девушка чуть упиралась, но следовала за ним.
– Какой же вы всегда... серьезный, - говорила она.
– Мы ведь не в консерватории, где даже лишнего вздоха не сделаешь.
– Но и не в цирке, - откликнулся Тим.
– А вы, наверное, и в детстве были букой. И никогда не смеялись. Не то, что ваш друг, Юнгов. Вот уж весельчак-то был!
– Точно. Вот с ним бы и пошли на кладбище.
– И пойду. В следующий раз.