Обреченность
Шрифт:
* * *
Из-за линии горизонта выкатывалось медленное солнце. За плавнями начинала брезжить заря. Начинали галдеть и кружить птицы. Над Доном стремительно промчалась пара чирков. Сверкнул чешуей золотистый сазан и играясь ушел на илистое дно. Что-то настороженно крикнула в камышах болотная птица.
По пыльной дороге, тянущейся вдоль Дона, рыжие, белолобые быки тянули подводу. Подложив под чубатую голову объемный чувал дремал на подводе
молодой казак. Дорога свернула в сторону и пошла через поросшую терном балку.
Поеживаясь от утреннего холода с земли быстро поднялись двое мужчин в телогрейках, с винтовками в руках. Прячась между деревьями, залегли на обочине.
Один из них остановил быков, сказал вознице:
— Здравствуй, Петро.
Казачок встрепенулся, соскочил с телеги.
— Доброго здоровья, хлопцы.
Подошел второй казак.
— Что нового на хуторе, Петро. Немцы не забижают?
— Да не, немцы не забижают. У нас атаман главный, немцы и не появляются.
Казаки, кто с фронта прибег, опять служить пошли, только теперь у немцев. Справу им немцы выдали, оружие. Говорят, что скоро на фронт отправят. Краснюков бить.
Первый казак замахнулся на него.
— Ты говори да не заговаривайся, кулацкое отродье.
Петро замолчал насупясь, потом порылся в сене, вытащил чувал и подал казаку:
— Вот возьми, Наталка сеструха передала. Сказал, чтобы я в дупле вяза оставил. А ты тут как тут. Там чистые простыни для перевязок, харчи.
— Ну, паняй, Петро! Зайди к моей, скажи матери, чтобы белье передала, а то овшивели мы тут. Наши хлопцы на этом месте каждую ночь будут дежурить.
В ноябре 1942 года было получено официальное разрешение немецких военных властей на формирование казачьих полков. В Новочеркасске были сформированы 1й Донской полк под командованием есаула Шумкова и пластунский батальон. В последствии они вошли в группу Походного атамана Павлова.
В Белокалитвенском районе был сформирован 1й Синегорский полк в составе 1260 офицеров и казаков под командованием бывшего вахмистра Журавлева.
Осенью 1942 года в станице Каменской сформировали две казачьих сотни. Первой командовал подъесаул Кривогузов, второй- сотник Сытин, рожак станицы Базковской. Заместителем сотенного командира стал хорунжий Щербаков, проживающий в Старой станице.
На станции Репная был собран казачий взвод из молодежи с ближайших хуторов.
Через несколько дней тишину станичного утра разорвали звуки трубы. Горнист играл тревогу.
На площади строились сотни. В лунном свете мелькали лошади, казачьи лампасы, папахи и разномастные фуражки. В темноте раздавался тихий лязг и скрежет.
Казаки прыгали в седла. Привычно вытягивали шашки из тугих ножен, чтобы в нужный момент их не заело, когда нужно было обнажить для удара.
— Хлопцы, куда это нас?
— Куда... куда... Таскать верблюда!
— Г-га-а-ах, гы-гы-ха.
Кругом хохот. Крики, лошадиное ржание, звон металла.
Командир полка на разгоряченном коне вертелся перед строем.
— Пооооолк... Поэскадроннооооо!.. Марш — пролетела над площадью команда. Зацокотали копыта лошадей. Сотни на рысях пошли к плавням.
Блестела ледяная вода, освещаемая луной. Шуршал прошлогодний камыш, похожий на заросли леса. Конные казачьи секреты перекрыли выход из плавней.
Группа разведчиков шла впереди, ставила вешки.
Спешившиеся казаки двигались следом. Одна за другой, след в след, не сворачивая ни влево, ни вправо.
Оступаться было нельзя. Можно было с головой уйти в ледяную воду или попасть в трясину. Боялись преждевременного обнаружения партизанами. Стрелять можно только с того места, где стоишь. Кругом было болото.
Больше двух часов брели в холодной воде. Уже под утро, когда промерзли до костей увидели шалаши из камыша, дымки костров.
Дождавшись, когда подтянутся все группы, ударили по партизанам из ротных минометов, пулеметов «МГ-34».
Пулеметы отказывались стрелять из-за забитых грязью приемников. Мины попадая в воду не взрывались и часть партизан, огрызаясь огнем смогла отойти в глубь плавней. Основные базы были уничтожены, многие из партизан убиты.
Бой против партизан в плавнях стал первой боевой операцией, проведенной казаками Синегорского полка.
Через несколько дней на площади выстроился спешенный полк. Казаки стояли в разномастных советских и немецких шинелях, армейских шапках, донских папахах и с винтовками за плечами.
В начале улицы в окружении мотоциклистов показался грязный автомобиль. Затормозил, глухо рыча рыча двигателем.
Колонна немецких мотоциклистов растянувшись по сторонам встала сзади, развернув пулеметы на строй казаков.
— Смиррно, равнение на средину! Строй замер.
Из машины вышли немецкие офицеры, Павлов в шинели с немецкими унтер-офицерскими петлицами и погонами указачьего полковника.
Павлов крикнул весело, на всю площадь:
— Поздравляю вас с первой победой, донцы! Молодцы, хлопцы!
Вечером того же дня, выставив караулы и дозоры растормошили казаки свои переметные сумы, жонки натащили еды и пошли по рукам кувшины с ароматным и терпким донским вином.
Обмывали победу, новые чины и лычки. Павлов на ночь остался в полку с казаками.
Еще с вечера притащили двухрядку и загуляли казаки. Здорово загуляли! Будто и не было никакой войны. Пили и гуляли почти до самых петухов.
Плясали, так, что гудела донская земля. Казаки били с носка, бабы и девки крутили подолами. Всю ночь слышались пьяные вскрики, хрип гармони и лихой разбойничий свист.