Обреченный на любовь
Шрифт:
– Странно, – согласился Калинов. – И потому все происходящее мне очень и очень не нравится.
– Может, задействовать нашу агентуру у монистов?
Калинов встал из-за стола и принялся мерить шагами кабинет. У него опять начали дрожать руки, и он засунул их в карманы брюк. Милбери провожал его глазами и молчал, понимая состояние, в котором находится сейчас начальник.
– Нет, – сказал наконец Калинов. – Никаких активных действий!.. Честно говоря, я попросту боюсь.
Милбери понимающе покивал, и Калинов отпустил его, повторив:
– Никаких активных действий!
Когда
Черт возьми, подумал Калинов, как все-таки просто у нас преступникам! Бросил несколько монеток в кассу терминала, и никакая Служба безопасности тебя никогда не отыщет! Правда, ни одно преступление не ограничивается бросанием монеток в кассу. Потому серьезные преступления всегда и раскрываются. Сядь преступнику на хвост, а дальше государственная машина размотает ниточку до конца. Впрочем, иначе и быть не может, иначе бы наш мир давно рухнул…
Посидев еще немного, он попробовал взяться за работу.
Тейлор ожил в семнадцать часов.
Все послеобеденное время ушло псу под хвост: «взяться за работу» Калинов так и не сумел. В голову постоянно лезли самые идиотские мысли. То Калинову казалось, что Марина сама отправила утреннее послание, решив основательно помотать ему нервы, то он видел ее в своем воображении истерзанной и убитой. Почему-то с отрубленной головой и вспоротым кривой саблей животом…
Пока шипел принтер, он стоял у окна не дыша, словно боялся вспугнуть неведомого корреспондента. А потом, когда прозвучал сигнал об окончании приема, со всех ног бросился к аппарату.
Послание гласило:
«Мы не сомневаемся, что ты выполнил наши условия, выдвинутые утром. Однако нам не нужны твои деньги. У нас нет никаких материальных требований, нам нужно только одно: чтобы ты развелся с одной из своих жен. Такой поступок высокопоставленного чиновника подаст пример всем, кто, разочаровавшись в двоеженстве, в силу разного рода субъективных причин не находит в себе решимости изменить свое семейное положение. Ты найдешь жену в целости и сохранности. Мы даем тебе одну неделю. Полагаем, ты отыщешь возможность ускорить бракоразводный процесс. При невыполнении нашего требования твоей секунде будет грозить смертельная опасность. Решимости у нас хватит, не сомневайся!»
Подписи под текстом не было. На этот раз его отправили с уличного терминала ГИБа в Лондоне.
Калинов вздохнул с некоторым облегчением. Теперь ясно, что это все-таки монисты. Впрочем, торопиться с выводами еще рановато: может, истины в этом послании не больше, чем в первом. Чем черт не шутит, пока Бог спит… Странно, правда, что они не требуют отказаться от участия в выборах. Хотя, если он подаст на развод, нынешние выборы для него и так станут недоступны.
Он вызвал Милбери, познакомил его с текстом. Милбери прочел, покачал головой.
– Все
– Если только не дымовая завеса, – сказал Калинов.
Милбери наморщил лоб:
– Вряд ли… Что можно прикрыть такой дымовой завесой? Денег они так и не взяли?
Калинов повернулся к тейлору, использовал уже ставший привычным за сегодня набор команд. Деньги по-прежнему получены не были. Он вернул их на свой счет и сказал:
– Кажется, материальный выкуп их действительно не интересует.
Милбери усмехнулся:
– Любопытный поворот… Видимо, господа монисты решили перейти в наступление. Твой развод был бы для них прекрасным рекламным трюком… Надо проверить, не было ли где-нибудь еще подобных ситуаций. Я займусь? – Он встал.
– Хорошо, но я прошу тебя: без активных действий!
Милбери по-солдатски – через левое плечо – сделал поворот и зашагал к двери.
– Подожди-ка, – сказал вдруг Калинов. – У нас ведь сейчас проводится кодовый контроль джамп-связи?
Милбери остановился, обернулся:
– Да, мы следим за одним из членов петербургской организации Одиноких. Возможно, через него осуществляется координация действий различных организаций…
– Да, я помню. Ты подозреваешь, что в целях конспирации Одинокие отказались от компьютерной связи?
– Подозреваю.
Калинов вытянул губы куриной гузкой.
– Прокуратура дала разрешение на полгода, – сказал Милбери.
– Прокуратура… – пробормотал Калинов. – Слушай, поставь-ка на контроль мою жену.
– Которую?
– Похищенную конечно же! Сможем выяснить, около какой кабины они ее прятали. Вдруг это наведет на след!..
Милбери состроил кислую гримасу:
– Но разрешение…
– Разумеется, под мою ответственность! – Калинов набросал на листочке группу цифр. – Вот ее генокод. Поставь немедленно.
Милбери забрал листочек и молча вышел.
Что ж, голубчики, подумал Калинов, поглядим, чья возьмет! Я никому не позволю хватать себя за горло!
Как и вчера, Вита встретила его на пороге.
Ничего я ей пока не скажу, решил Калинов и отрицательно помотал головой.
Вита вздохнула – продырявленная надувная игрушка! – отвернулась. Калинов сделал над собой усилие и обнял ее. Вита не отпрянула, но и не прильнула к мужу. Словно простенькая, бесчувственная кукла…
– Вообще-то кое-какие события произошли, – неожиданно для себя проговорил Калинов. – За нее потребовали выкуп.
Они прошли в столовую.
– И что? – спросила Вита с надеждой.
– А ничего! Деньги я перечислил, но они их не взяли.
Вита села на стул, задумалась.
– Может быть, это чья-нибудь шутка? – спросила она после некоторых размышлений.
– Хороша шутка! Хотел бы я посмотреть на человека, который способен так шутить!
– Взгляни в зеркало!
Калинов вытаращил глаза:
– Что ты имеешь в виду?
Вита встала, выпрямилась, вскинула голову.
– Вспомни Дримленд. – Голос ее зазвенел металлом. – Если бы ты остался стариком, это тоже была бы шутка. Только мне было бы совсем не смешно…