Обрести надежду
Шрифт:
— Да, это круто! — пробормотала себе под нос Джоанна, потом набрала номер Донни и зашептала в трубку: — Донни, я могу доверить тебе одну очень секретную информацию?
— Подожди, так ты едешь или нет? Я жрать хочу! — сказал Донни.
— Мэтт Коннер вышел из комы!
— Что-о?..
— Мэтт вышел из комы. Шикарная новость, правда?
— Шикарная новость? Шикарная новость — это если бы я узнал, что у меня перестали болеть руки. Или ты уже забыла про эту маленькую проблемку? Я сегодня с последним клиентом
Джоанну обидела его реакция.
— Извини, Донни, я просто подумала, что тебе интересно узнать. Человек лежит в коме и наконец приходит в себя. Я подумала, ты обрадуешься, узнав такую новость, вот и все.
— Этот выпендрежник сам виноват — нечего было самому выполнять трюки, — заметил Донни. — А я свое сочувствие приберегу для людей, которые погибли или получили увечья не по своей вине. И давай-ка скажи мне точно, сколько ты еще там проторчишь.
— Знаешь, я вообще-то подумала, что поеду домой. У меня сегодня был тяжелый день, я очень устала, да и дома надо кое-что поделать.
— О Господи, Джо, ну вот, теперь ты обиделась!
— Да ну, перестань, нисколечко я не обиделась, — сказала Джоанна. Это, конечно, была не совсем правда, но и она тоже хороша — станет Донни радоваться за Мэтта, когда у самого не все в порядке со здоровьем? Поэтому она участливо поинтересовалась: — Как сейчас-то твои руки?
— Да достали они меня вконец! Знаешь, как ноют! — сказал Донни. — Так ты едешь ко мне или нет?
Джоанна нашла в себе силы проявить твердость.
— Наверное, все-таки завтра, — сказала она.
— Мэтт! — заорал Майкл Лэвендер, влетев в палату. Заорал и бухнулся на колени перед постелью Мэтта Коннера.
— Он спит, — сказала Грейс. — Его лучше не беспокоить.
— Так он пришел в себя или нет?
— Да, пришел. Но сейчас он отдыхает.
Лэвендер печально смотрел на лицо человека, с чьей судьбой так тесно была переплетена его собственная.
— О, мой неистовый принц! — воскликнул он сокрушенно и коснулся волос Мэтта, на губах его блуждала туманная улыбка. — Десять лет мы знакомы друг с другом! Десять неповторимых, фантастических лет! А мы еще и сотой доли не сделали из того, что хотелось бы! Все самое лучшее у нас впереди. Мы еще понаделаем шуму, дружище, я обещаю!
Мэтт Коннер открыл глаза.
— Мэтт!.. — воскликнул Лэвендер и прикрыл рот рукой, словно стал свидетелем чуда.
Мэтт смотрел на Лэвендера отсутствующим взглядом, потом повернул голову к Грейс и позвал ее по имени:
— Грейс!
— Да, я здесь, — ответила она.
— Привет, Грейс.
— Привет, Мэтт. Как ты себя чувствуешь?
— Я чувствую себя хорошо. — Мэтт произносил слова медленно, с трудом, как-то сонно. — А ты?
Майкл Лэвендер, все так же стоя на коленях возле постели, следил
— Я тоже хорошо себя чувствую, — сказала Грейс. — А ты не хочешь поздороваться со своим гостем?
— С каким гостем?
— А вот человек перед тобой. Ты узнаешь его?
Вопрос этот привел Майкла Лэвендера в негодование. Он побледнел и сказал возмущенно:
— Что это значит?! Конечно, он узнает меня! — Он смотрел на Мэтта, и на губах его подрагивала заискивающая улыбочка. — Привет, Мэтт, дружище! Это я, Майкл.
Мэтт ему не ответил.
— Это Майкл Лэвендер, — пояснила Грейс. — Твой продюсер.
— Да не продюсер, а лучший друг! Твой брат по оружию, — сказал Лэвендер.
Мэтт смотрел на Лэвендера, чье лицо было почти рядом с его подушкой. Смотрел и не узнавал.
— Я ударился головой и теперь ничего не помню. Так мне доктор сказал, — пустым, отрешенным голосом проговорил Мэтт.
Лэвендер рассмеялся, чтобы как-то сгладить ситуацию, но в глазах его стоял ужас.
— Ой, да ладно, я тоже, между прочим, ничего не помню. Вот сегодня утром, например, не мог найти свои ключи.
— Так… значит, ты мой друг?
— Лучший друг, — сказал Лэвендер. — И у нас там столько всего происходит! Харви хочет приступить к съемкам ленты про Джека Фабиана уже в следующем месяце. Ему только нужно знать, что ты здоров, и тогда мы подпишем контракт. Мы обсуждали это на прошлой неделе. Так что по-хорошему мне бы надо позвонить ему и сообщить, что ты в порядке. Я же обещал ему, что первым делом позвоню.
— Джек Фабиан? — спросил Мэтт.
— Ну да. Речь идет о картине с бюджетом в сто миллионов долларов. На сегодняшний день это наша самая крупная картина. И они хотят именно тебя.
— Они хотят именно меня, — повторил Мэтт. Слова давались ему с трудом, будто были из другого языка. — Они хотят именно меня.
А Лэвендер продолжал:
— И я вообще знаешь о чем подумал? Что весь этот кошмар нам, как ни странно, на руку. Ты только представь, как случившееся подогреет интерес к этому проекту! Меня ведь то и дело спрашивают: «А Мэтт вернется в кино? Мэтт сумеет выкарабкаться?» И я им твержу: «Да, вернется! Да, выкарабкается! Да, сумеет!» Давай вот сейчас повтори за мной: «Да, я сумею!»
Мэтт пристально посмотрел на Лэвендера:
— Постой, а ведь я знаю тебя.
Лэвендер просиял.
— Ну конечно, ты знаешь меня!
— Ты Майкл Лэвендер.
— Ну да, это я. Лэви. Лэви-Час. Который сейчас час, Мэтт?
— Лэви-Час?
— Ой, ну точно! Вот умница! Прямо расцеловать тебя готов, снулый ты мой сукин сын!
Мэтт помолчал, задумавшись, потом спросил:
— Ты знаешь Грейс? Вот это Грейс. Грейс — медсестра, она за мной ухаживает. — И он с восхищением посмотрел на Грейс.