Обучение Элис Уэллс
Шрифт:
— Это ложь! — кричит девчонка у меня за спиной. — Брендон, он врет!
— Милочка, быть сплетницей и так скверно, не добавляй к этому еще и вранье, — говорю я.
Брендон бросается на меня, но я участвовал в стольких драках, сколько он не видел за всю свою жизнь. Я дрался с парнями в пять раз больше него и в два раза быстрее. Мой папаша был самым большим и быстрым ублюдком из всех. В два молниеносных удара я пинаю коленом его в живот и заряжаю локтем по спине. Он со стоном падает на перила. Девушка тоже тянется ко мне, пытаясь задеть ярко накрашенными ноготками,
Обхожу бассейн, пока блондинка из дома выкрикивает проклятья мне вслед, и ощущаю на себе взгляд Грейс. Салютую ей.
— Будь помягче с Тео, дорогуша, — говорю я. — Мне знакома девушка, которой он нужен больше, чем тебе.
Она молча сидит, в любопытстве склонив голову набок. Я с легкостью перепрыгиваю через изгородь и исчезаю в ночи.
***
Элис
Пока несколько дней жду нового урока с Раником, я начинаю понимать, что у меня серьезные проблемы. Грейс очень миниатюрная. Прямо Дюймовочка, а я выше нее на добрых восемнадцать сантиметров. Тео не слишком много рассказывал о своей бывшей, но упоминал, что она тоже была невысокой.
Мой же рост сто семьдесят восемь сантиметров.
Миниатюрной меня не назовешь.
Разумно будет предположить, что я не подхожу под его критерии. Еще Грейс изящная, как птичка, хрупкая и нежная, а я занималась плаванием, поэтому у меня мощные торс и бедра. Невольно зациклившись на этом, я стала пропускать завтраки — мой любимый прием пищи. Этого недостаточно, но, надеюсь, у меня уйдет несколько лишних сантиметров.
Вот только стоит ли оно того?
Качаю головой. Конечно, стоит. Тео мне небезразличен. Он — единственный, кто не считает меня странной. Единственный, кому я в этой жизни могу понравиться. Нельзя все испортить.
Тео, как обычно, торчит на радио. Станция находится в аудитории рядом с главным входом. Пол в ней застлан красным бархатным ковром, а на стенах деревянные панели. Кабинка диджея оборудована навороченными микрофонами, дорогим микшерным пультом, компьютерами и мощными колонками. Повсюду расклеены флаеры.
Я тихонько стучусь в его кабинку. Спустя несколько секунд дверь открывается, и Тео приветствует меня лучезарной улыбкой. На нем бежевый свитер, который подчеркивает его идеальный торс, а на шее висят тяжелые наушники.
— Элис, привет.
— Здравствуй, — улыбаюсь я, и меня одолевает смятение. Здравствуй — слишком официально. Грейс никогда бы так не ответила. Перевожу дыхание и делаю голос мягче и веселее: — Привет!
Улыбка Тео становится шире.
— Входи.
Он закрывает за мной дверь. Возле пульта стоят кожаные кресла, а с миниатюрных железных краников свисают микрофоны. Я незаметно вдыхаю витающий в воздухе запах масла чайного дерева и кофе. Запах Тео. Он садится и что-то регулирует на пульте — его длинные пальцы двигаются изящно.
— Я не… надеюсь, не оторвала тебя от работы.
— Вовсе нет. — Тео похлопывает по креслу, предлагая
Я нервно плюхаюсь в кресло прямо вместе с сумкой в руках, хотя обычно так не делаю.
Тео замечает это и хмурится.
— Все нормально?
— Да, все в порядке. — Слишком формально! Улыбаюсь. — Все путем!
— Хорошо, — ухмыляется он и возвращается к своим делам.
Я наблюдаю, как он работает, прогоняя песню через программу, настраивая басы и звук.
— Я… я знаю эту песню, — говорю я. — «Girl Sailor» группы «The Shins».
Он смотрит на меня, уже улыбаясь во весь рот.
— Ага, они тебе нравятся?
— Музыка у них очень атмосферная, — вздыхаю я. — Особенно мне нравится обертоновый звукоряд в их альбоме «Shoots Too Narrow». Техника сериализма, которую они использовали — это фантастическая адаптация додекафонии для современной музыки.
В комнате воцаряется тишина. Тео пару раз моргает, глядя на меня.
— В смысле… — Тяжело сглатываю, придумывая ответ попроще, в стиле Грейс. — Они мне ужасно нравятся. Потрясная группа!
Тео отходит от шока и смеется.
— Ага, мне тоже. Хотя у них больше нравится альбом «Wincing the Night Away», но «Shoots Too Narrow» тоже клевый. Я был на их концерте, когда учился в школе.
— О, здорово.
— Ты бывала на их выступлениях?
Мои щеки вспыхивают.
— К сожалению, нет.
— А на чей концерт ты ходила в последний раз?
— Я не… никогда не бывала на концерте. Моя мама их не очень-то жалует.
— Правда? — смеется он. — Мои родители тоже были строгими. Очень религиозными. Раник помог мне сбежать, чтобы попасть на выступление группы.
— Раник? — оживляюсь я. — Раник Мейсон?
— Он самый, — кивает Тео. — Мы знаем друг друга еще со школы. Он хороший парень.
— Хороший? — переспрашиваю я, вздернув бровь. — Уверена, ты говоришь о ком-то другом. Кто менее как… Раник.
Тео хохочет.
— Ты будешь удивлена. Просто из-за внешности многие не дают ему и шанса. Так было всегда, и он привык вести себя грубо, ведь его в любом случае осуждали.
Я хмурю брови. Тео что-то регулирует, а затем вдруг чертыхается.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Кажется, фейдер застрял. — Он высовывает кончик языка и пытается надавить на фейдер, но тот не сдвигается. — Можешь подержать пульт, пока я буду тянуть?
— Конечно. — Обхожу его кресло и сжимаю края пульта. Тео так близко — жар его тела проникает сквозь мою куртку и отдается в груди. Я могу разглядеть каждую щетинку на его лице, каждую маленькую морщинку вокруг глаз. Это меня так отвлекает, что, когда он тянет, моя хватка ослабевает, и пульт выскальзывает из рук, а я врезаюсь в кресло и падаю на колени Тео. Время словно замедляется, я чувствую его тепло и выпуклость в джинсах, нашу кожу разделяют лишь тонкие слои одежды, а меня обволакивает запах чайного дерева. Но затем я прихожу в себя и вскакиваю. — Извини! Я нечаянно!