Очарованная
Шрифт:
Вдруг она улыбнулась:
— Меня спрашивали, ладила ли я с мужем. Можете вы поверить в такое?
— Я боюсь, что многие супруги умерли той смертью, которая им выпала, из-за того, что любовь и ненависть тесно связаны.
— Вы думаете, я могла бы это сделать?
— Нет, — ответил Марк.
— Я вас понимаю. Тогда не хотите ли вы спросить меня, были ли у Жиля враги? Разумеется, были. Богатые и могущественные враги, которых защищала королевская власть.
— Элеонора, у вас нет оснований предполагать такое, — спокойно сказал Марк.
Вдова
— Думаю ли я, что Виктория сама спрыгнула с трона и перерезала горло моему мужу? Нет. Думаю ли я, что она хотела его смерти? Да. Конечно, королевская семья хотела, чтобы он умер. И разве все в этой семье такие уж благородные и благочестивые люди? Нет. — Вдруг она наклонилась вперед. — Вы молоды и, может быть, плохо помните убийства, которые совершил потрошитель. Тогда ходили слухи, что принц Альберт имеет какое-то отношение к ним. Будто бы это был хитрый план, придуманный, чтобы не дать народу узнать, что принц женат на женщине из народа и притом католичке. Как можно было выручить принца из такой ситуации? Убить эту несчастную женщину и еще несколько проституток, чтобы все выглядело делом рук сумасшедшего. Какая умная мысль!
— Элеонора, все знают эту историю, но она неправдоподобна. Женщина с которой, как предполагают, принц был в связи, действительно была католичкой. Но она не была проституткой. Она работала в швейной мастерской.
Элеонора нетерпеливо взмахнула рукой:
— Все они начинают с приличной работы в Ист-Энде. А потом становятся проститутками. Превращаются в отвратительных грязных старух, которых ничто не интересует, кроме джина.
— Но потрошитель убивал старых проституток, а не работниц низкого происхождения.
— Мери Келли не была старой. Она была молодой и, как говорили, еще красивой.
— И несомненно, была проституткой.
— Я думаю, полиция тогда знала, кто был убийцей, — твердо заявила Элеонора. — И точно так же полицейские знают, кто совершает нынешние убийства.
— Элеонора!
— Вы не убедите меня, что мой муж убит не королевской властью.
Марк откинулся на спинку стула и с грустью подумал, что эта женщина, как только у нее хватит сил выходить из дома, разнесет повсюду свои обвинения. Он твердо верил, что каждый человек имеет право на собственное мнение, но…
— Элеонора, вы не учитываете того факта, что смерть вашего мужа сделала его мучеником для его единомышленников? — сказал он и тихо добавил: — Вы ведь знаете, что полиция должна проверить все возможности, даже… — Он не договорил и взглянул на вдову.
Элеонора изумленно посмотрела на него.
— Я под подозрением? — спросила она. — Но… меня же здесь не было!
— Полиция опросила вашу сестру. Все алиби необходимо проверять.
Выражение ее лица стало жестким.
— Мы с сестрой не ладим, но я знаю, что она не будет лгать. Я была с ней.
— Да, она подтвердила, что вы были в ее доме.
— Она не была этому рада. И я никогда бы не пошла к ней, если бы…
— Если бы
Элеонора покраснела, вскинула голову и заявила:
— Вам не понять такого гениального человека, как мой муж!
— Элеонора, мне тяжело говорить плохое о человеке, которого вы потеряли так недавно. Но вместе с гениальностью в нем была и жестокость. И я думаю, что вы это знаете.
Вдова отвернулась. Марк был уверен, что она покраснела.
— Элеонора, где вы храните свои ключи от этого дома? — поинтересовался он.
Она нахмурилась:
— Где я… Иногда они лежат в моей сумочке, а иногда на туалетном столике в моей спальне.
— Спальня у вас общая с мужем? — спокойно спросил Марк.
Ее лицо снова порозовело.
— У меня была своя спальня, у него своя. Так бывает во многих семьях. Жиль часто работал до поздней ночи. Ему была нужна возможность ходить по дому, не беспокоя меня.
— Значит, бывали моменты, когда любой человек, находившийся в доме, мог иметь доступ к вашим ключам?
Она пожала плечами.
— Как я понимаю, ваш муж часто принимал в этом доме группу людей, готовивших свержение монархии?
— Да.
— А часто ли вы принимали у себя людей, фанатично верных королеве?
— Никогда!
— Так вот, Элеонора, — спокойно сказал Марк. — Очень похоже, что ключ от этого дома украли и сделали с него копию. И вполне вероятно, что кто-то сделал это, когда находился в доме. Поскольку сторонники королевы у вас никогда не бывают… — Он замолчал и взглянул вдове в глаза. Выражение его лица стало жестким. — И клянусь вам: мы обязательно найдем убийцу вашего мужа, — договорил он.
Элли боялась, что дышит слишком тяжело. Сердце тоже могло ее выдать: оно билось слишком сильно. Но охранник музея дружески улыбнулся ей, как знакомой, и девушка легко проскользнула внутрь вместе с группой мальчиков в школьной форме.
Теперь она стояла позади этой группы, старалась отдышаться и слушала учителя, который читал мальчикам лекцию о древних погребальных обрядах. Вдруг кто-то дотронулся до ее плеча, и Элли едва не подскочила на месте от испуга. Повернувшись, она увидела за своей спиной сэра Эндрю Херрингтона.
— Вот вы где, мисс Грейсон! Я слышал, что вы здесь. И я искал вас, но никак не мог найти и уже почти потерял надежду, что смогу хотя бы поздороваться с вами до того, как наконец прибудет ваш странствующий жених. — Сэр Эндрю сделал шаг вперед и оказался бок о бок с Элли. — Где вы были? Мне нужно было бы добавить слова «всю мою жизнь», но они звучат слишком грустно и патетически.
— Но мы ведь встречались раньше! — улыбнулась девушка.
— Да. Но вы были слишком молоды. И к тому же какой мужчина осмелился бы спорить с таким количеством строгих опекунов? Не только я, многие другие мужчины тоже думали, что теперь настало время нежно, но настойчиво ухаживать за вами. Кто же знал, что вас введут в светское общество и обручат в один и тот же день?