Очаровательная дикарка
Шрифт:
Элеонора, не останавливаясь, продолжала ласкать горящий мужской очаг, осыпая его изысканными ласками. Она играла на нем, как искусный музыкант на флейте, дразня головку члена кончиком языка, спускаясь по бархатному, бешено пульсирующему от страсти гребню вниз, и вновь взлетая вверх к самой чувствительной точке… Дэймон, зажмурив от наслаждения глаза, сжал кулаки. Черты его лица исказились от острого желания и сладострастной боли.
Затем, повинуясь женской интуиции, Элеонора крепко сомкнула губы вокруг налившегося члена и, обведя вокруг него
Дэймон задрожал. Элеонора вдруг почувствовала женскую силу и еще глубже втянула в себя упругий жезл, с наслаждением ощущая запах и вкус мужской плоти. Потом, отпустив его, заскользила губами вниз, к основанию… Дэймон зарылся руками в девичьи волосы и натянулся как струна. Его дыхание стало прерывистым. Она услышала} как он хриплым голосом прошептал ее имя, и почувствовала, как его всего трясет.
Внезапно он схватил ее за плечи, заставив поднять голову.
Его зубы были крепко сжаты. Он выдавил из себя одно-единственное слово: «Хватит!»
Все еще сжимая ее плечи, он перевернул Элеонору на спину и лег сверху, не встречая сопротивления. Она широко раздвинула бедра, такие податливые и приглашающие войти, и скользнула пальцами в его темные волосы.
Лицо Дэймона было напряженным от сильного желания, глаза горели неистовым огнем… Он погрузился в колыбель, которую она приготовила для него, и от накала страсти, которую она прочитала в его глазах, ее сердце сжалось. Уткнувшись в изгиб ее шеи, он вошел во влажную манящую теплоту.
В ответ Элеонора выгнула спину, уже не сдерживая безумных конвульсий, двигаясь в такт навстречу мужскому жезлу, ускоряющему темп с каждой минутой. Не противясь невероятному напору, Элеонора как лиана обвилась вокруг тела мужа. Искра, которую он раздул в ней до сумасшествия испепеляющего пламени, захватила до краев все ее существо. Взлетая навстречу, она наслаждалась его движениями, чувствуя, как он то покидает ее гавань, то снова утопает в ней, погружая до основания, свой могучий стержень.
Стон Элеоноры постепенно превратился во всхлипывания, требовательные вздохи и восклицания, которые еще больше разжигали безудержную мужскую страсть. Вдруг Дэймон выкрикнул ее имя, и его голос волной прошелся по ее охваченному жаром телу. Каждая ее клеточка напряглась и, казалось, готова была разорваться на части, женское горнило страсти полыхало и сжигало беспощадным сладким пламенем все ее существо…
Видя ее неистовый оргазм, Дэймон наконец сдался. Его сильное тело изогнулось, и он резко взорвался глубоко внутри нее. Откинув голову, он чувствовал себя так, словно разбился вдребезги. Он оскалил зубы от беспредельного наслаждения, и из его горла вырвались гортанные стоны освобождения.
Упав на Элеонору, он крепко обвил ее руками. Его дыхание было неровным, он лежал разгоряченный и обмякший, все еще находясь в ней и с каким-то отчаянием не отпуская ее от себя ни на миллиметр.
Элеонора постепенно стала приходить в себя. Ее руки скользнули вверх по его спине, нежно поглаживая любимого. В ответ на эту ласку Дэймон прижался лицом к изгибу ее шеи, как будто пытаясь впитать в себя тепло и силу, исходящие от нее.
У Элеоноры застрял комок в горле от нахлынувшего нежного чувства, которое Дэймон своей беспомощностью пробудил в ней. Он перевернулся и лег на свою сторону кровати, а она внимательно изучала его лицо при тусклом освещении. Он выглядел обессиленным, ранимым, однако в его глазах уже не было загнанного выражения.
Счастливая и окрыленная надеждой, Элеонора взяла его за руку.
— Спите, Дэймон. Сегодня ночью я останусь с вами.
К счастью, он не стал возражать, а просто закрыл глаза. Его ресницы сомкнулись, образовав на щеках два черных полумесяца.
Душу Элеоноры переполняли теплые чувства. Она все еще не отпускала его руку, и их пальцы по-прежнему были переплетены. Она намеревалась охранять мужа целую ночь, отгоняя прочь мучающие его ночные кошмары.
«В этом и заключается привилегия жены — поддерживать и утешать своего мужа», — размышляла Элеонора. И впервые после их скоропалительной женитьбы она почувствовала, что действительно является его женой. Женой Дэймона.
Это сладкое слово казалось ей сейчас несколько странным и чудесным одновременно. Мысль о том, что теперь она по-настоящему принадлежит ему, рождала в ее душе трепетные чувства.
Возможно, Дэймон пока не хотел стать ей настоящим мужем, однако сейчас она точно знала, что он наверняка что-то чувствует к ней. И после такой ошеломляющей близости Элеонора была уверена, что не ошибается.
По всей видимости, после выпитого спиртного и бурных ласк силы покинули Дэймона. По звуку его медленного ровного дыхания Элеонора поняла, что он заснул. Она нежно улыбнулась и тихо положила ладонь ему на грудь, чувствуя удары его сердца кончиками пальцев.
На душе стало светло и радостно, когда он невзначай придвинулся ближе к ней, ища успокоения и тепла.
Сегодня вечером она утешила его. Он все еще с большой неохотой говорил о своем брате, но, по крайней мере, она сделала первый шаг.
Теперь Элеонора знала, почему Дэймон так сильно охраняет свое сердце, а также по какой причине он отказывается заполнить свою жизнь любовью. Он бы не вынес, если бы пришлось потерять кого-нибудь еще. Она задавалась вопросом, насколько далеко заведет его этот страх.
Конечно же, ее по-прежнему пугали и собственные опасения относительно того, что он опять разобьет ее сердце.
Можно ли верить обещаниям Дэймона? Можно ли вообще верить человеку, образ которого у многих ассоциируется с воплощением адского искушения? Он мог с легкостью снова предать ее, как сделал это два года назад.
И все же впервые с тех пор, как их помолвка была расторгнута, Элеонора начала надеяться на то, что ее мечты обрести настоящую любовь с Дэймоном, возможно, однажды все же станут реальностью.