Очень гадкая книга
Шрифт:
Последнюю фразу я сказал, потому что по глазам министра понял, что от колебаний он перешёл к размышлениям, а значит, стоило замолчать, но пресечь размышления (я тут же придумал) созерцанием фотографий. Я достал телефон и стал перебирать на его дисплее фотографиями детей.
– Ты ещё не поздоровалась со своим господином, - обратился я к девочке (мы разыграли эту сцену, заранее договорившись, что она постарается не здороваться до последнего момента).
– Здравствуйте, - сказала она.
Созерцание фотографий было прервано напоминанием о девочке.
– Говоришь, может быть заменена одной из них?
– Без всяких сомнений.
– Пройдём со мной, - предложил он, и добавил, обратившись к девочке, - и ты.
Мы немного прошли по коридорам, - одним за другим, - и министр обратился ко мне:
– Почему ты решился так мне довериться?
– Во-первых, я достиг в своём развитии предела, а мне нужен рост, а во-вторых, потому что вы меня не боитесь и одним махом руки можете уничтожить меня.
– Что правда, то правда.
Мы прошли некоторый путь молча.
– Так говоришь, может быть заменена одной из них?
Я напрягся в поиске ответа, о чём он, чёрт возьми, думает?
Стал слышен шум водопада. Мы приближались к двери в конце коридора, послышавшийся звук водопада усиливался. А потом министр отпёр дверь…
За дверью оказался просто рай; как будто дом был построен где-то в Адриатической лагуне: и несколько бассейнов, как бы нависающих один над другим, и пальмы, и тот самый водопад, звук которого был слышен в коридоре.
Министр прошёл к бассейну и прилёг на кушетку. Он указал мне на другую. Я присел. Сразу подошла одна девочка и стала массировать ему ноги, другая поднесла зелёный коктейль. Я от всего отказался. Искусственная регулировка внутри уже ощущалась – я был неестественно спокоен.
– Так ты говоришь, может быть заменена одной из них?
– Повторюсь, вне всяких сомнений.
Я понял - министр думал над свалившейся на него информацией, и ничего страшного.
– А всех их заменить можно? Ресурсов хватит?
Вокруг нас были одни девочки от девяти до одиннадцати лет, их было около двадцати. Каждая занималась чем-то своим: кто-то плюхал ногами в бассейне, кто-то кушал фрукты, некоторые играли.
– Честно говоря, я не знал обо всём этом. Но – да, думаю, справлюсь. Я со всем справляюсь.
– Ты второй человек, который об этом знает. Все остальные мертвы. Если решишь и будешь со мной работать, через год построишь тоже самое у себя дома. Если откажешься, погибнешь под колёсами автомобиля. И это уже решено.
– Я должен вас бояться?
– Если ты работаешь на меня, то нет; если плывёшь против моего течения, ты – труп. И всё это чётко и рядом с тобой. Усёк?
– Конечно. Можем перебраться в более укромное местечко?
Его взгляд сделался подозрительным.
– Можем. Только если мне хотя бы ещё одно твоё предложение не понравится, дышать перестанешь быстрее, чем научился.
Я промолчал, ожидая затухания его раздражения.
Мы прошли теми же коридорами обратно. Девочке я незаметно подмигнул, зная, что она забеспокоится, вынужденная остаться.
– Можем пройти на кухню? Можем выпить по чашечке кофе? Скажите, как вы хотите получать товар? Вернее, как мне его надо будет поставлять? С указанной вами периодичностью или переложите эту заботу на меня? И, кстати, вы говорите, что только вы знаете о той комнате? Вы и я?
Я нёс, что приходило на ум, отвлекая внимание министра, и увлекая его в столовую. Гипноз я решил в его случае не применять, у меня появилась другая идея.
– Вы говорите, об этом райском уголке знаем только мы вдвоём? Есть маленький нюанс. В своей работе я придерживаюсь нескольких правил, как и вы в своей. – Мы пришли в столовую. – И, ведь, именно этому вы обязаны своим грандиозным успехом, господин министр. Вот и у меня ничего не получилось бы, если бы я позволял себе игру без установленных правил. Одно из моих правил: дети никогда не видят меня в лицо. И не только дети. Вы говорите, что о той комнате никто, кроме вас и меня не знает. А я хочу сказать, что кроме вас никто не знает, на что я способен. Но меня видела ваша охрана. Как можно решить эту проблему?
– Ты только для этого меня сюда позвал? Я могу эту проблему решить двумя словами. Охрана предана мне и ничего не знает. Я могу сейчас же набрать начальнику охраны, и все они до единого забудут твоё лицо.
– Можете пригласить всех сюда, и сказать им, что с этого момента они должны забыть моё лицо? Это будет более эффективно с точки зрения психологии запоминания, потому что те, кто меня увидели мельком, смоделируют у себя в мозгах моё другое лицо, а при встрече укажут, как на «что-то» знакомое, потому что будут помнить забыть другое лицо, а у тех, кто меня запомнил хорошо… - так я постарался проговорить минуты три, пока он не потянулся к домофону, загруженный самой неперевариваемой информацией, которую когда-либо слышал в своей жизни, но убеждённый в необходимости совершения действий, на которых я настаивал.
Все восемь охранников собрались в столовой, где мы были с министром, через четыре минуты.
– Я владею кое-какими технологиями, - обратился я к министру. – Можно я попробую объяснить?
– Валяй.
– Тогда, пожалуйста, не останавливайте меня, чтобы не стало происходить у вас на глазах.
Через семь минут все восемь охранников стояли с закрытыми глазами и спали. И проспать они должны будут так около трёх часов. Этого времени должно будет хватить, чтобы вывезти всех детей и сделать мне кое-что.
– Ну, сделано, - сказал я, обернувшись к министру.
Министр, показалось, уменьшился в росте.
– Ловко, однако. И что, потом ничего не вспомнят?
– Не-а. Теперь твоя очередь.
По его вопросу я понял, что министр – смышленый человек.
– Забыть?
Я усмехнулся.
– У тебя есть дома спички?
– Там.
– А перекись?
– Есть, надо поискать.
– Ещё нам понадобиться немного моющего средства, бензина. Пойдём, прогуляемся до машины.
Когда мы вернулись в дом, я заставил его найти всё, что мне было необходимо. Он методично, немного трясущимися руками смешал в указываемых мною пропорциях всё, что мы нашли, как я ему говорил.