Очень гадкая книга
Шрифт:
– Собственно, что тут происходит? – спросил один из молодых охранников, выделяющийся высоким интеллектом, но без нормального чувства реальности (я не стал влезать в сознание только что прибывших, а предоставил им возможность пока прибывать в сильнейшем недоумении).
– Перестановка кадров, - говорю, - перестановка кадров. Вот сейчас, например, детей из этого барака я попрошу перевести в этот, где почище. Этим займётесь вы, вы, вы, вы, вы и вы, - я по очереди указал на названных охранников пальцами.
– Вы четверо перенесёте в этот же барка всех мёртвых детей, - я указал на других четверых.
Охранники глянули на доктора, тот кивнул.
Пока шла работа, я, одним глазом следя за процессом, обратился к доктору.
– Созовите, пожалуйста, общий сбор сотрудников. Всех сюда. Быстро.
Доктор потянулся к телефону и выполнил указание.
– Без насилия! – закричал я, когда увидел, как один их охранников, приступая к выполнению приказа, потянулся извлечь электрическую дубинку.
– А что с ними? – не унимался этот молодой охранник, обратив внимание на неестественное состояние доктора и охранника, стоящего с ним рядом.
– Подойди сюда, - позвал я его.
Но через мгновение, когда он приблизился, сказав: «Секундочку», - оставил его рядом с доктором и вторым охранником, и сделал пару шагов к бараку, из которого выводили детей.
– Дети, всем быть послушными! – прокричал я, по возможности голосом, которого ослушаться нельзя.
Наблюдая, как детей перемещают в вычищенный, условно, барак, я вернулся к «любопытному» охраннику.
– Так что там тебя интересовало?
– Мне кажется, что вы им что-то подсыпали, они какие-то невменяемые.
Я нарочно демонстрировал повышенное внимание к тому, как работает охрана, а другой стороной, в том же ключе, театрально изображал малый интерес до своего нового дотошного визави и того, о чём он вопрошал. Выдержав определённое время, чтобы уверенность в том, что что-то не так у этого охранника возросла до предела, а раздражение от демонстративного моего равнодушия к нему и его вопросу переросло в бешенство, я медленно повернул к нему свои полные знаний и издевательства глаза.
– Видите ли, молодой человек, хотя нет, просто подождите, сейчас все соберутся и начнём. У вас есть время? – спросил я спокойно.
– А нельзя ли хотя бы полусловом ввести меня в курс дела?
– И тем самым лишить тебя всей прелести такой редкой пикантной ситуации? Нет. Уверяю, подожди. Не хочешь помочь коллегам?
– Нет.
Я рассчитывал, что он не согласится, поэтому зло взглянул на него.
– Тогда, тем более подожди.
Начали один за другим приходить сотрудники. Я внимательно следил за каждым, за их руками. На входе им не выдали респираторов, поэтому многие прибывали, как и охранники до этого, брезгливо морщась от запахов.
Ко мне подошла учительница по конструированию:
– Ну как, осваиваетесь? – улыбалась она, всем своим видом пытаясь дать понять другим о своём привилегированном, приближённом ко мне положении.
– Да, спасибо, с завидным, между прочим, успехом. А как у вас? Опять занятия отменили? – она опять дико заржала (я уже знал, какого рода шутки тут в топе).
Остальные недовольно топтались у выхода, в метрах десяти от нас, гадливо отказываясь от продвижения внутрь по коридору.
– У вас есть телефон? – обратился я к знакомой учительнице. – У него хорошая видеосъёмка?
– ХаДэ, - ответила та.
– Вот и дивненько, - коротал я время, пока всех детей переводили и переносили в указанный мною барак.
– Вы не можете поинтересоваться у своего знакомого, что, собственно, тут происходит?
– обратился «любопытный» охранник к говорившей со мной учительнице.
– Слушай, заткнись, - с этого момента я решил начать играть, - или ты сделаешь сейчас так, как я сказал, или ты лишишься сертификата, зарплаты, занятости и будущего вообще, и тоже сейчас!
Молодого пригвоздило к полу, что он даже моргнуть не смел0. Училка смотрела на меня испуганными глазами.
– Извини, милочка, я не хотел тебя напугать. Просто доставучий какой-то оказался.
Тем временем охрана уже заканчивала работу, и я попросил весь персонал переместиться в освободившийся барак.
– Вы издеваетесь? – кто-то возмутился.
– Космос? – обратился я к доктору.
– Всем сделать, как он сказал!
– Считайте, пожалуйста, сколько человек, - попросил я «свою» училку.
Пока все проходили в барак, я стоял, облокотившись спиной на противоположную от входа в барак стену, и спокойно уже размышлял о предстоящей поездке вечером к министру. Интересно, а что там могли посчитать не так? А вдруг количество охраны? А вдруг сам способ охраны этого человека просчитали? А вдруг и там не восемь, а восемьсот детей? И кстати, «на счёт просчёта». Это был ужасно плохой знак. Всё, от начала до конца, все тренировки, планы, цели, все входы и выходы, ну буквально всё завесило от расчётов, от цифр, которые были выведены в результате нескольких лет работы. Ну, хорошо. А что я предлагаю? Свернуться? А буду ли я рад, если сейчас поступит такой приказ? А свернусь ли я? Скорей всего я не смогу не подчиниться приказу, с другой стороны…
– Двадцать восемь, - услышал я голос своего «счетовода».
«Да-да, - хотел я сказать, - я сам не смог не посчитать», но ответил:
– Ты двадцать девятая, заходи.
Тут она заметно забеспокоилась.
– Не бойтесь, милочка, для вас уготовлена завидная участь, - и я подмигнул ей, как она это сделала недавно мне.
– Ну вот, я собрал вас всех, и без «здравствуйте», потому что я не хочу, чтобы вы здравствовали, без «уважаемые», ибо уважения вы не заслуживаете, и без «господа и дамы», потому что вы не люди, я начну.
Мой встроенный приёмник пульсировал принимающими сообщениями, чтобы я прекратил намеченное. Но я продолжал. Думаю, ребята в организации сомневались, что мне ничего не угрожает. Со стороны могло показаться, что я рискую спасением детей и своей собственной участью, но это было не так. Шоковое состояние сотрудников диспансера было просчитано, училка с «молодым» охранником завербованы, я стоял так, что в любой момент мог выскочить и захлопнуть за собой решётку – всё было под контролем. Но передатчик продолжал принимать сигналы.