Очень смертельное оружие

Волкова Ирина Борисовна

Только ностальгии мне сейчас не хватало! Я решительно зашагала к гостинице, вспомнив о припрятанном у меня в чемодане лучшем антиностальгическом средстве.

С газетного снимка на меня снова смотрел убитый на Сицилии легендарный киллер русской мафии Сергей Адасов. Теперь, увидев Марика без бороды, я поняла, что сходства между ним и Сергеем практически не было. Только глаза.

Я развернула газету, решив прочитать продолжение статьи.

«В биографии знаменитого киллера

есть много неясных моментов. Известно, что он выполнял специальные задания во время войны в Афганистане, был ранен, получил Звезду Героя Советского Союза.

После окончания войны Адасов уволился в запас, хотя ходили слухи, что его увольнение было вынужденным. При невыясненных обстоятельствах был убит полковник Буркалов, также служивший в Афганистане в авиационных войсках. Убийцу найти не удалось, но некоторые косвенные улики указывали на Адасова.

Несколько раз милиция арестовывала Адасова, но ему каждый раз удавалось бежать. Сергей дважды бежал из тюрьмы, один раз – из зала суда и один раз – из следственного изолятора.

Есть основания предполагать, что Адасов работал не только на мафию, но и на ФСБ, поскольку некоторые из его побегов было невозможно осуществить без помощи лиц, имеющих отношение к правоохранительным органам.

Точное число жертв русского киллера № 1 неизвестно, но оно перевалило за несколько десятков человек. На счету Адасова смерть целого ряда представителей криминальной элиты, в том числе воров в законе, возглавляющих отделения русской мафии за рубежом».

Значит, Герой Советского Союза превратился в киллера. Что ж, это в порядке вещей. Издержки перехода к дикому капитализму.

Русская газета сделала свое дело. Ностальгия как-то незаметно исчезла, а мои мысли вернулись к грузино-еврейскому поэту, превратившемуся в грека и зачем-то таскающему пистолет в пляжной сумке. От него, видимо, по ассоциации, я переключилась на Стива.

Забавно, что новый поклонник Аделы тоже оказался греком. Видимо, опять сработала теория парных случаев. А что, если он такой же грек, как и Марик? Конечно, это маловероятно, но чем черт не шутит? Как бы это выяснить?

Зачем мне понадобилось это выяснять, было совершенно неясно. Просто я подумала, что было бы здорово, если бы Стив тоже оказался каким-нибудь мафиози или секретным агентом. Если бы меня попросили объяснить, что хорошего я могла найти в том, что Аделин приятель оказался преступником или шпионом, вряд ли я нашла бы что ответить, за исключением того, что это было бы забавно. Что ни говори, а писатель детективных романов – скорее диагноз, чем профессия.

Единственным греческим словом, которое я помнила, было «калимера» – здравствуйте. Греческого словаря у меня при себе, естественно, не было, так что проверить господина Иродиадиса на знание языков мне, похоже, не удастся. Впрочем, это и к лучшему. Если он только прикидывается греком, на это у него должны быть свои причины, и вряд ли Стиву понравится, если я начну совать нос в его дела. Я и не собираюсь. Хватит с меня истории с электромагнитной бомбой, в которую втравил меня Ляо Сианон.

В дверь номера постучали.

– Кто там? – поинтересовалась я по-английски.

– Это Стив. Стефанос Иродиадис.

«Помяни черта……» – подумала я, отпирая дверь.

– А где Адела? – спросила я.

– Принимает душ. Я рад, что застал тебя.

– Почему? – удивилась я.

– Я принес тебе подарок.

– Подарок? Мне?

– Я могу зайти?

– Проходи.

Я посторонилась, пропуская Стива в комнату.

Он вытащил из сумки перевязанную ленточкой коробку и протянул ее мне.

– Что это?

– Разверни – увидишь.

Я развязала ленту и сняла крышку. На красном бархатном фоне тускло блеснула сталь клинка. В изогнутую особым образом рукоятку были вставлены обточенные в форме кабошона кусочки бирюзы.

– Рентджонг? – изумилась я. – Ты подарил мне рентджонг? Он старинный или это копия?

– Это рентджонг для ритуальных танцев. Ему более пятисот лет. Адела мне говорила, что, помимо детективов, ты пишешь книги о восточных боевых искусствах, но я не предполагал, что ты знаешь, как называется это оружие.

– Я видела рентджонг на фотографии. У него особая пистолетная форма рукоятки. Я хорошо его запомнила, потому что не так часто можно встретить нож, который держат не рукой, а пальцами ноги.

– Рукой его тоже можно держать, – заметил Стив, – хотя это выглядит менее зрелищно.

– Но ведь наверняка это очень дорогая вещь. Чего ради ты решил подарить его мне? Вряд ли ты делаешь это только из-за моих прекрасных глаз.

– Это просто подарок.

– Нет, это не просто подарок. Я не могу его принять.

– Можешь. Это тебя ни к чему не обязывает. У меня действительно нет задних мыслей.

– Извини, но я не верю в подобный альтруизм.

– Тогда считай, что я делаю это из благодарности.

– Из благодарности? За что? Мы никогда раньше не встречались, так что вряд ли я могла оказать тебе услугу, стоящую антикварного рентджонга.

Иродиадис задумчиво посмотрел на меня.

– Ты веришь в прошлые жизни?

Я тихо застонала и расслабленно плюхнулась в кресло. Только этого не хватало. Еще один псих, сдвинутый на эзотеризме.

– Я была знакома с тремя парнями, настаивавшими на том, что в прошлой жизни они были царем Давидом. Кроме того, я успела пообщаться с перевоплощениями бога Тота, Чингисхана, Евы Браун и египетской царицы Хатшепсут. Мадам Хатшепсут утверждала, что она может запросто читать древнеегипетские иероглифы, но, к сожалению, только в тот момент, когда у нее над головой висит летающая тарелка и посылает ей в мозг специальный электронный луч. Моя мама решила быть оригинальной, и в прошлой жизни она была всего лишь лошадью и исполнительницей танца живота. Как, спрашивается, после этого я могу не верить в прошлые жизни?