Очерки Фонтанки. Из истории петербургской культуры
Шрифт:
21 января 1857 года в Берлине, в Королевском дворце на Шпрее, состоялся большой ежегодный концерт, на котором с большим успехом был исполнен терцет (трио) из оперы «Жизнь за царя». Из всех русских композиторов Глинка был единственным, чьи произведения были исполнены на этом ежегодном празднике, проходившем под патронажем короля Пруссии. И Глинка, конечно, был очень горд этим.
После концерта, разгоряченный, Михаил Иванович вышел на улицу. И простудился. В ночь на 15 февраля он скончался. Небольшой кружок друзей проводил его на кладбище…
В мае 1857 года его сестра, Людмила Ивановна Шестакова, встречала с друзьями в Кронштадте пароход с прахом Глинки. «Его отпевали в той же самой церкви, в которой отпевали Пушкина, – вспоминала Анна Петровна Керн, – и я на одном и том же месте плакала и молилась за упокой обоих!» [197] …
24 мая 1857 года на кладбище Александро-Невской лавры
А в городе, где он умер, в Берлине, есть стела в память о Глинке. И в самом центре, недалеко от Бранденбургских ворот, находится улица Глинки – Глинка-штрассе. На единственном сохранившемся после войны доме на этой улице был укреплен большой барельеф с его словами: «Это народ создает музыку, мы, композиторы, лишь ее аранжируем».
197
Керн А. П. Воспоминания. С. 73.
В феврале 2000 года на месте дома, где Михаил Иванович провел последние дни своей жизни, была открыта мемориальная доска. На ней – портрет композитора и слова из его «Жаворонка»: «Кто-то вспомнит про меня и вздохнет украдкой» – на русском и немецком языках.
Великая княгиня Елена Павловна
28 апреля 2004 года в Санкт-Петербурге состоялась закладка памятника великой княгине Елене Павловне, урожденной вюртембергской принцессе Фредерике-Шарлотте-Марии, одной из выдающихся деятельниц времени Великих реформ императора Александра II. Памятник будет установлен в сквере Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования.
Этот Институт задуман великой княгиней Еленой Павловной, но при жизни она не успела воплотить свой план. Его осуществил ее внук, герцог Георгий Георгиевич Мекленбург-Стрелицкий. В завещании его матери, дочери Елены Павловны, содержался совет детям, родившимся и выросшим в Михайловском дворце, отдать дворец под размещение «национального музея». И вот в центре города стоит дивный Михайловский дворец, ныне Русский музей, с чудным садом, до сих пор еще называемым старыми петербуржцами «Садом Елены Павловны». И сад, и дворец, а отныне и памятник хранят память о жене младшего сына императора Павла I, великого князя Михаила Павловича, получившей в России русское имя Елена Павловна. А семья ее внука выкупила у казны особняк на левом берегу Фонтанки у Аничкова моста – бывший особняк Дубянских-Зиновьевых (наб р. Фонтанки, 46), об истории которого мы рассказывали в первой части книги «По Фонтанке» [198] .
198
Айзенштадт В., Айзенштадт М. По Фонтанке. Страницы истории петербургской культуры. М.; СПб., 2006 (глава «В особняке графини Карловой»).
В советской исторической литературе было принято упрекать русских императоров, великих князей их иноземным происхождением.
Однако немецкое происхождение не помешало дочери принца Ангальт-Цербстского стать великой русской императрицей Екатериной II. Русской по духу стала и урожденная вюртембергская принцесса Фредерика-Шарлотта-Мария, которая с полным правом могла повторить слова Екатерины II: «Я больше русская была, чем многие цари, по крови вам родные».
Вюртембергская династия находилась в тесном родстве с русским царствующим домом. Вдовствующая императрица Мария Федоровна (вдова Павла I) приходилась родной тетушкой королю Вюртемберга и его брату принцу Павлу-Карлу-Фридриху-Августу.
Дочь последнего, Фредерика-Шарлотта-Мария, родилась в Штуттгарте 28 декабря 1806 года.
Однако отец ее, слывший человеком умным, но с чрезвычайно беспокойным характером, не смог ужиться со своим братом-королем и после крупной ссоры навсегда покинул родину и переселился в Париж. Десятилетняя принцесса попадает в аристократический пансион госпожи Кампан с высоким уровнем профессионализма преподавателей. Здесь Фредерика-Шарлотта близко подружилась с обучавшимися в пансионе сестрами графинями Вальтер, родственницами знаменитого ботаника Кювье, бывшего в это время директором Jardin des Plantes (Ботанического сада). Кювье был знаком с принцем Вюртембергским, который вместе с дочерью часто посещал особняк ученого. Сам принц Павел-Карл был страстный натуралист, много путешествовал, и с Кювье их связывали общие интересы. Интересно отметить, маститый, энциклопедически образованный ученый с удовольствием общается не только с принцем, но и с юной принцессой. Долгие беседы с великим ученым, его рассказы и указания, прогулки с ним по Jardin des Plantes, размышления о разнообразных явлениях природы стали благотворной школой для умственного и нравственного развития девушки. Покинув Париж через четыре года, она долго еще продолжала вести с Кювье оживленную
Итак, в возрасте 15 лет юная принцесса из немецкого владетельного дома избирается вдовствующей императрицей Марией Федоровной в невесты своему младшему сыну, великому князю Михаилу Павловичу. Предложение было принято. Девушка тут же «засела» за изучение своей новой Родины, сама выучила русский язык, освоила грамматику и прочла в подлиннике «Историю» Карамзина. Подобно Екатерине Великой, она хотела быть в России русской.
30 сентября 1823 года принцесса приехала в Россию. Строки из письма сенатора Ю. А. Нелединского-Мелецкого дают представление о необыкновенном впечатлении, произведенном девушкой на русское высшее общество: «Нареченная невеста великого князя Михаила Павловича на прошедшей неделе прибыла в Гатчину. Государыня Мария Федоровна встретила ее за две или три станции. Похвала об ней единогласна. Всех без изъятия она с первого глаза пленила!
Представь себе девицу шестнадцати лет, приехавшую к такому пышному двору, каков наш, и к которой через полтора часа по выходе из кареты подводят одного за другим человек двести, с которыми она со всяким молвит по приличности каждого. Значительные имена все у нее были затвержены и, ни разу не замешкавшись, всякому все кстати сказала…
На границе казачья команда при встрече закричала „Ура!“, „Спасибо, ребята“, – сказывают, она отвечала. И при этом случае кому-то у себя в карете сказала: „Я чувствую, что въезжаю в отечество“. Умница редкая! Все в этом согласны. Но, говорят, кроме ума она имеет самый зрелый рассудок, и были примеры решительной ее твердости. И в 16 лет! И свет ей так мало знаком, что театр здесь в первый раз в жизни увидела. Воспитывалась в пансионе, потом жила в тишине у бабушки, и вдруг к большому двору, где приводят ее к толпе людей, которые не только чтобы привести ее в замешательство, напротив, приведена ею в удивление и обворожена ее приветливостью! Это нечто чудесное!.. Забыл было, а удержаться не могу, чтобы не написать. Сказавши казакам: „Спасибо, ребята“, полковнику казачьему – „Пожалуйста, прикажите им прокричать, мне это любо!“ Рассудите, как казаки дернули, как узнали, что полюбилось!!!» [199] .
199
Нелединский-Мелецкий Ю. А. [Отрывки из автобиографии]. // Хроника недавней старины. Из архива кн. А. П. Оболенского-Нелединского-Мелецкого. СПб., 1876. С. 251, 252.
Похожую характеристику дает ей и сенатор Михайловский-Данилевский. Он пишет, что она как феномен обратила на себя внимание и более месяца составляла предмет общих разговоров. Все, кто были ей представлены, с восхищением отзывались о ее уме, любезности. «Не знаю, – пишет он, – какова будет впоследствии судьба ее в России, но во время приезда ее в наше отечество зависти и злословия, избравшие предпочтительно пребывание свое при дворах, умолкли…»
С представленными ей особами принцесса говорила «о предметах или приятных для них, или составляющих их занятия; таким образом, с Карамзиным говорила о русской истории (и при первом же представлении ей Карамзина сказала ему: «Прошу знать, я уже читала Вашу „Историю“ по-русски!»). С Шишковым – о славянском языке, с генералами – о сражениях и походах, в которых они находились или наиболее отличились…» Было всем понятно, что она готовилась к приезду и эта ее подготовка очень импонировала ее окружению. «Смотря на нее, – заканчивает сенатор Михайловский-Данилевский, – я воображал, что Екатерина II, вероятно, поступала таким же образом, когда привезена была ко двору Елизаветы Петровны» [200] .
200
Записки Михайловского-Данилевского // Исторический вестник. 1892. Т. 49, № 49. С. 301–302.
Вюртембергская принцесса Фредерика-Шарлотта-Мария
5 декабря 1823 года принцесса была миропомазана и наречена великой княжной Еленой Павловной. На следующий день прошла церемония обручения. Жениху – младшему сыну императора Павла I, великому князю Михаилу Павловичу – шел двадцать пятый год.
Михаил Павлович был личностью неординарной, в нем сочетались совершенно противоположные качества человеческой натуры: несмотря на отсутствие глубокого образования, он слыл одним из самых остроумных людей Петербурга. Его вспыльчивость и солдафонство маскировали его доброту и незлобивость. Остроты и каламбуры Михаила Павловича становились модными анекдотами, передаваемыми из уст в уста. За остроумную шутку, находчивый ответ великий князь был готов простить любую провинность.