Очерки по психологии бессознательного (сборник)
Шрифт:
D. Адаптация в анализе. Адаптация в анализе – отдельный вопрос. Опыт показывает, что во время анализа, исключая особые обстоятельства, главным остается сам процесс анализа. Никакого категорического императива при этом не существует, никакого словесного утверждения типа «Анализ должен быть главным» нет; просто так складывается, что анализ и есть самое важное. Следовательно, главным достижением здесь выступает приспособление к аналитическому процессу, для пациента этот процесс представлен личностью аналитика, а для аналитика – «аналитической идеей». В любом случае целью является поддержание доверия: тот, кто начинает с бессознательного недоверия к окружающим, ищет прежде всего уверенности в личности аналитика; другой же – аналитик, чьим главным желанием является обладание верным и надежным способом мышления, – ищет прежде всего того что помогает ему понять основные идеи.
В
Когда приспособление в той или иной степени состоялось, то в практическом отношении анализ свою миссию выполнил, поскольку предполагается, что достижение личного равновесия является существенной целью и требованием этого анализа. И здесь вряд ли можно что-то возразить.
Однако опыт показывает, что в определенных и нередких случаях то или иное требование выдвигается бессознательным, которое начинает выражать себя, демонстрируя необычно высокую степень переноса, а это, в свою очередь, оказывает влияние на все жизнеустройство пациента. Кажется, что такой стойкий перенос, на первый взгляд, сдерживает требование особо интенсивного приспособления к аналитику, и через какое-то время он может восприниматься как должное, хотя в основе он является сверхкомпенсацией за сопротивление аналитику, который воспринимается как иррациональное начало. Подобное сопротивление исходит из требования индивидуации, которое выступает против любого приспособления к другим. Но так как ломка предшествующей личной подчиненности пациента может означать разрушение эстетического и морального идеала, то первый шаг на этом пути оказывается трагической виной. Накопление вины требует искупления. Но это искупление не может быть предложено аналитику, поскольку оно могло бы только восстановить личную подчиненность пациента. Таким образом, вина и ее искупление взывают к новой коллективной функции: точно так же, как ранее объектом веры и любви был образ аналитика – представителя человечества, теперь само человечество занимает место аналитика, и ему, человечеству, предлагается искупление за вину индивидуации.
Индивидуация уводит человека из сферы личной подчиненности и соответственно от коллективности. Это и есть та вина, которую идущий по пути индивидуации испытывает перед миром, это и есть та вина, которую он должен постараться искупить. Он должен предложить вместо себя выкуп, т. е. он должен принести те ценности, которые будут его эквивалентной заменой в коллективной личностной сфере. Без производства таких ценностей окончательная индивидуация оказывается неморальной и, более того, самоубийственной. Человек, не способный самостоятельно производить ценности, должен сознательно пожертвовать собой духу коллективной подчиненности. Сделав такой шаг, он оказывается вправе сделать свободный выбор в пользу той коллективности, которой он хочет принести себя в жертву. Только в той степени, в какой человек создает объективные ценности, он способен и может индивидуироваться. Каждый последующий шаг на пути индивидуации приводит к новой вине и необходимости нового искупления. Следовательно, индивидуация возможна лишь до тех пор, пока производятся соответствующие ценности. Индивидуация является эксклюзивной адаптацией к внешней реальности и соответственно представляется в качестве «мистического» процесса. Искупление есть приспособление к внешнему миру. Оно выступает как предложение внешнему миру принять искупительную жертву.
У индивидуирующего нет априорных заявок на оценку любого рода. Он должен быть сдержан в отношении оценок, поступающих к нему из внешнего мира, тех ценностей, которые он создает. Общество имеет не только право, но и долг осудить индивидуирующего, если он манкирует созданием эквивалентных ценностей, ибо в таком случае он дезертир.
Затем, когда требование индивидуации возникает в анализе под маской исключительно сильного переноса, это означает прощание с личной подчиненностью коллективному и выход в уединение, в затворничество внутренней самости. Во внешнем мире остается только тень личности, следовательно, презрение и ненависть, исходящие из общества. Но внутренняя адаптация ведет к освоению внутренних реалий, из которых извлекаются ценности для возмещения коллективного.
Если положительные ценности не создаются, то индивидуация остается не более чем позой. Тот, кто недостаточно креативен, должен вновь установить для себя соответствие с коллективным по своему собственному выбору, иначе он окажется несерьезным человеком или бездельником. Создающий непризнанные ценности принадлежит к тем, к кому относятся с пренебрежением, и он сам обвиняет себя за это, поскольку общество имеет право ожидать ценностей, которые можно реализовать. Ибо существующее общество обладает абсолютным значением в качестве исходной
2. Индивидуация и коллективность
Индивидуация и коллективность являются парой противоположностей, двумя различными судьбами [194] . Друг с другом они связаны виной. Коллективные требования понуждают индивида выстраивать свою индивидуацию за счет эквивалентной работы в пользу общества. Индивидуация возможна лишь в той мере, в какой возможно такое приобретение. Любой, кто не может этого сделать, должен найти соответствие непосредственно коллективным требованиям, требованиям общества, или, скорее, он сам автоматически попадет в общественные сети. То, чего требует общество, является имитацией или сознательной идентификацией, следованием общепринятыми, разрешенными и узаконенными путями. Только через осуществление эквивалентного обмена тот или иной человек получает освобождение. Существует очень много людей, которые поначалу совершенно неспособны произвести этот эквивалентный обмен. Поэтому они привязаны к хорошо проторенной тропе. Стоит им сбиться с нее, как они тотчас же становятся беспокойными и беспомощными, из чего их может вывести только другая предписанная тропа. Такие люди могут добиться уверенности в себе только после подражания в течение весьма долгого времени одной из выбранных моделей. Человек, который по причине особых способностей получает санкцию на индивидуацию, должен терпеть пренебрежение общества вплоть до того времени, пока он не осуществит свой эквивалентный обмен. Лишь немногие способны к индивидуации, поскольку индивидуация исключает любое отречение от соответствия коллективному до тех пор, пока не состоится такой эквивалентный обмен, объективная ценность которого будет признана. Человеческое отношение устанавливается автоматически на основе того или иного признанного эквивалента, поскольку само общественное либидо направлено непосредственно в эту сторону. Без такого равноценного заменителя любые попытки соответствия обречены на провал.
194
[Bestimmungen может означать также «место назначения», «цель» или «предназначение», «предопределение».
Реактивация собственных ценностей осуществляется через подражание. Если путь к подражанию отрезан, они уничтожаются в зародыше. В результате мы получаем беспомощность и беспокойство. Если само подражание выступает в качестве требования аналитика, т. е. если это требование делается ради адаптации, то это опять-таки ведет к разрушению ценностей пациента, поскольку подражание является процессом автоматическим, следующим своим собственным законам и длящимся столь долго и идущим так далеко, насколько это оказывается необходимо. Оно имеет вполне определенные границы, которых аналитик никогда не знает и знать не может. Через подражание пациент научается индивидуации, поскольку подражание реактивирует его собственные ценности.
Коллективная функция может быть разделена на две, идентичные с «мистической» или метафизической точки зрения:
1) коллективная функция по отношению к обществу;
2) коллективная функция по отношению к бессознательному.
Бессознательное, как и коллективная психика, является психологическим представителем общества. Персона может не иметь отношения к бессознательному, так как она в коллективном отношении идентична ему, она сама и есть это коллективное. Следовательно, персона должна быть подавлена или, другими словами, возвращена бессознательному. Из этого возникает индивидуальность в качестве одного полюса, поляризующего бессознательное, которое, в свою очередь, производит другой полюс (контрполюс) в форме божественной инстанции.
Индивид должен теперь консолидироваться путем отделения себя от Бога, став полностью самим собой. Но тем самым и в то же самое время он отделяет себя и от общества. Так что внешне он погружается в одиночество, а внутренне, дистанцируясь от Бога, – в ад. Как следствие, он нагружает себя виной. Для того чтобы загладить эту вину, индивид стремится передать добро своей душе, душа, в свою очередь, выкладывает это добро перед Богом (поляризованное бессознательное), а Бог возвращает этот дар (продуктивная реакция бессознательного), который душа предлагает человеку и который человек отдает человечеству. Но можно пойти и другим путем: для того чтобы искупить вину, человек отдает свое наивысшее добро, свою любовь не душе, а другому человеческому существу, являющемуся поручителем его души, и уже такой человек направляет его Богу, и через него же божественный дар возвращается обратно возлюбленному, но лишь до той поры, пока такой уполномоченный человек наделен упомянутыми душевными поручениями. Обогащенный таким образом возлюбленный начинает отдавать своей душе то добро, которое он получил и будет получать в дальнейшем от Бога до тех пор, пока ему суждено взбираться ввысь настолько, что, уединившись, он сможет предстать перед Богом и перед человечеством.