Очерки японской литературы

Конрад Николай Иосифович

Несомненно, такие творческие установки уводят писа­теля от того, что мы называем критическим реализмом. И поскольку в своей творческой практике Таяма старался следовать нм, в его творчестве и присутствуют известные элементы натурализма. Они находят свое выражение в том, что автор стремится работать главным образом мето­дом описания и при описании чего-нибудь не пренебрега­ет такими чертами, которые считаются натуралистически­ми. Ни в чем другом натуралистический метод у него чет­ко не проявляется, отчего и назвать его натуралистом в том смысле, в каком мы называем натуралистами предста­вителей известного литературного течения во Франции, никак нельзя.

В 1908—1919 годы выходят три крупнейших произве­дения Таяма — романы «Сэй», «Цума» и «Эн».

Эти романы можно назвать почти полностью автоби­ографическими. В них писатель рассказывает историю своей жизни и жизни всей своей семьи. Художественно наиболее значительным произведением этой трилогии является роман—«Сэй» («Жизнь»), В нем автор расска­зывает о том, как его мать, оставшаяся после смерти мужа одна с четырьмя детьми на руках, сумела «вывести их в люди»: один сын стал чиновником, другой — писателем, третий офицером; дочь — удачно «пристроена». Роман ри­сует весьма интересный тип властной женщины, деспоти­чески распоряжающейся судьбами своих детей, суровой, придирчивой свекрови, мучающей своих невесток, и в то же время женщины, умеющей бороться с трудностями жизни. Вокруг этого центрального образа даны образы сыновей, их жен, дочери, и мы видим, таким образом, очень ярко и правдиво написанную картину, по-видимому, одной из часто встречавшихся тогда в Японии семей. Остальные две части трилогии рассказывают о судьбах семей сыновей и дочери, в первую очередь, конечно, о дальнейшей судьбе самого автора. В целом эта трилогия, наряду с известным романом Симадзаки-Тосон — «Иэ» («Семья»), служит лучшим для того времени изображе­нием судеб большой японской семьи в обстановке склады­вающегося капиталистического общества.

В 1913 году в писателе начинают проявляться призна­ки душевного перелома, выражающиеся в постоянной тоске, неудовлетворенности, метаниях. Он начинает все больше и больше интересоваться буддизмом. Этот процесс постепенно развивается и приводит его к решительному повороту в своем творчестве. В 1917 году он отказывается от натуралистических принципов и всецело уходит в ре­лигиозную философию. Это приводит к значительному ослаблению художественной и общественной ценности его работ, уже не поднимающихся до уровня произведений среднего периода. В последние годы жизни он обращается к историческому жанру и пишет в 1924 году исторический роман «Мипамбто Йоситомо». Работать он продолжает до самой смерти (1930 г.), но эти новые работы уже не при­носят ему новой славы.

Величайшая заслуга этих трех писателей, особенно Тосон, не только в создании новой литературной школы, не только в создании полноценной художественной лите­ратуры, но и в создании нового литературного языка. Было уже указано, что литературным языком в Японии всегда считался язык классический, в основе своей восхо­дящий к языку X—XI веков. Уже с самых первых шагов новой литературы обнаруживается стремление заменить его языком, современным автору. Первым сделал этот ре­волюционный шаг Фтабатэй в своем романе «Плывущее облако». Однако преодолеть традиции было нелегко, и не­смотря на то, что многие передовые писатели — как, например, Бимё и даже в последних своих произведениях Койо, также стали переходить на живой язык, он все ене никак не мог появиться окончательно. Удалось это сделать только реалистической школе. В руках ее мастеров живой язык, язык современной Японии, оказался настолько вы­разительным и художественным средством, что его твор­чество было утверждено окончательно, и притом не только в художественной литературе, но и в деловой. С этого времени преобладающее большинство книг, выходящих в Японии, написано этим языком. Реализм превратил разговорный язык японской буржуазии в литературный язык.

XI

Первое десятилетие XX века ознаменовано сильнейшим расцветом реалистического романа. Прочие течения, неко­торые не без борьбы (группа в журнале «Синсёсэцу»), принуждены были либо сдаться, либо отойти на задний план. Этим своим расцветом реализм обязан ряду крупных писателей, выдвинувшихся в эти годы. Среди них наибо­лее значительными являются: Токуда Сюсэй (1871—1943, Сюсэй— литературный псевдоним) и Масамунэ Хакутё (1879—1962, Хакутё — литературный псевдоним).

Творчество Сюсэй отличает особый присущий ему мрач­ный колорит. Он проявляется не только в специфической тематике — обращении к теневым сторонам жизни, но главным образом в отношении автора к своему материалу. Это соединяется и с особенностями стиля: у него нет и следа лирического воодушевления, теплого чувства, кото­рые прорываются у Тосон и даже у Катай; он далек и от всякой литературности; он отвергает ее, ставя своей целью только одно «человечество». Человек, показанный в лите­ратуре вне всякой особой литературности,— таково его творческое задание. В связи с этим он не старается драма­тизировать своп ситуации, не заботится о специальной художественности композиции; японские критики отмеча­ют, что у него иногда неизвестно, где начало повествова­ния, где средина или конец. Удивительная простота и безыскусственность — отличительные черты его писатель­ской манеры.

Лучшее произведение Сюсэй — роман «Плесень» («Каби»), изданный в 1911 году.

Этот роман характерен не только для творчества Сюсэй, но н для всей той ветвп натуралистической школы, кото­рая проповедовала «объективное описание». Действитель­но, автор работает здесь почти целиком на автобиографи­ческом материале; он дает образец не осложненного ника­ким литературным вмешательством повествования. Герой романа — писатель Сэмура, человек чрезвычайно слабый духом п волей. Поддаваясь влиянию обстановки, отнюдь не в виде каких-нибудь исключительных условий, а в форме самой обыденной, будничной жизни,— он сходится со своей служанкой о-Гин, простой необразованной женщиной. Че­рез некоторое время она рождает ему ребенка п официаль­но делается его женой. Начинается их семейная жизнь — серая, нудная, преисполненная всяческих трений п раз­молвок, с постоянно чувствуемой им разницей в их культурном и умственном уровне. Эта жизнь мешает ему и на поприще работы. Он ищет способ порвать с о-Гин, придираясь к факту наличия у нее связи до него. Болезнь ребенка на некоторое время сближает их, но в конце кон­цов однажды, после глупой и скучной ссоры с женой, Сэмура бросает все и тайком бежит из дому.

Рядом с Сюсэй стоит Масамунэ Хакутё. Из его биогра­фии известно, что он усердно изучал Бальзака и Чехова. В его творчестве более всего отражены, однако, какие-то нигилистические настроения.

Лучший роман Хакутё носит символическое наимено­вание «Куда?» («Идзуко-э», 1898). Вкратце его содержа­ние заключается в следующем.

Герой романа Суганума Кэндзи — молодой человек, только что окончивший университет. Он уже на студенче­ской скамье приобщился к европейской культуре, правда, довольно поверхностно, познакомился с идейными веяниями конца XIX века и вкусил от специфической атмосферы «конца века». Поэтому он выходит на арену самостоятель­ной жизни уже отравленный этой атмосферой, уничтожаю­щей в нем подлинный творческий интерес к деятельности, к работе. Служба в редакции одного журнала, куда он поступил, его не удовлетворяет; дома в своей семье ему скучно. Товарищ по университету Ода,— как будто друг его, близок ему только внешне, никакого подлинного чув­ства дружбы он не знает. Критически он относится п к своему профессору, имевшему на него раньше большое влияние. Все ему кажется лишенным интереса: жизнь семьи, судьба сестер, любовь. Он ничем не удовлетворен, но, с другой стороны, он ничего н не ищет. В конце концов ему становится невыносимой обстановка семьи, и под пред­логом, что в доме отца сыро п пахнет плесеныо, он гото­вится переехать на жительство в пансион. Его но удержи­вают ни огорчение матери, ни уговоры профессора; наобо­рот, он только смеется над ними. Постепенно он начинает искать каких-нибудь стимулов в собственных фантазиях, но п там ничего не находит. Родные хотят изменить его настроение женитьбой: заходит речь о его женитьбе на сестре Ода. Однако Кэндзи наотрез отказывается. И в конце концов уходит из родного дома. Но куда пойти? Поселиться в пансионе, как он думал? Но изменит ли это что-нпбудь в его жизни? Вряд ли. В таком случае: «Куда?»

Особым путем шел крупнейший писатель второй поло­вины натуралистической эпохи — Нацумэ Сосэки.

Расцвет творческой деятельности Нацумэ (1867—1916, Сосэки — литературный псевдоним) падает на последнее десятилетие его жизни — 1907—1916 годы, и этп же годы могут быть названы «годами Нацумэ» в японской литера­туре: настолько сильно было его влияние на умы японской интеллигенции тех лет — ее наиболее образованной, серьез­ной, независимой части. С 1907 по 1916 год японский читатель, раскрывая утром газету «Асахи», знал, что он найдет там следующую главу очередного романа своего любимого писателя. С 1907 года Нацумэ — профессор Выс­шей нормальной школы и доцент университета — порывает с этой деятельностью п переходит на службу в газетное предприятие «Асахи симбун», где ведет литературный отдел, а главное — п в этом, в сущности, и состояли его обязанности в газете — пишет для нее один за другим своп романы. Таким образом, в ежедневной массовой газете в Японии утвердился крупнейший писатель своего време­ни, один ив признанных классиков японского буржуазного реалистического романа.

Нацумэ по своему университетскому образованию — специалист по английской литературе. Над ее изучением он — с конца 1900 года по начало 1903 года — работал да­же в самой Англии. Наряду с тем он занимался и пробле­мами литературы вообще. Продуктом такой работы яви­лась изданная пм в 1907 году книга «О литературе» («Бун- гакурон»). Таким образом он был одним из самых образованных представителей вполне европеизнрованпой японской интеллигенции начала XX века. И вместе с тем он был типичным японцем. Его всегда называют «>д6кко» — ^коренным эдосцем», то есть человеком, и по рождению, и по вкусам, и по характеру принадлежащим городу Токио, в столь недавнем прошлом — старой сёгун- ской столице Эдо. Для его времени быть «эдокко» для интеллигента означало: быть влюбленным в старину род­ного города, в его традиционный быт, питать вкус к старой живописи и особенно к поэзии «хайку», этому своеобраз­ному искусству поэтической эпиграммы. Эти склонности привели Нацумэ к известному в те годы поэту — реформа­тору хайку — Масаока Сйки, сделавшемуся его наставни­ком в этом искусстве. Та же эдоская закваска — уже по другой линии — проявилась в нем в виде пристального интереса к буддизму Дзэн с его духом отрешенности и со­зерцания. Такое соединение в одном лице очень отличных друг от друга стихий — европейской образованности п чисто японских вкусов и настроений — было характерно для многих представителей японского общества того вре­мени, что и делало для них Нацумэ особенно близким.