Один поцелуй до другого мира
Шрифт:
— Не бойся. Тебе ничто не угрожает. К тому же… Я не допущу, чтобы эти низменные инстинкты привели к катастрофе, — произнес он грубовато, пытаясь за суровостью скрыть слабость.
— Низменные инстинкты… Вот как, значит…
— Я не понимаю, чем ты недовольна! Разве ты не должна прыгать от счастья, что я не стремлюсь тебя поцеловать?
— Я бы прыгала от счастья, если бы поцелуй вернул нас домой! Но, как мы уже знаем, раз дело не завершено, целоваться бесполезно.
— Бесполезно, — хрипло повторил он. — Да, я забыл. Вернее… Значит, если я тебя поцелую сейчас, то
— Произойдет, почему же! Получишь в глаз!
Иве надоело чувствовать себя загнанной в угол, когда Ксандор нависал над ней, а ей некуда было деваться, кроме как врасти в постель, поэтому она выкрутилась и села, поджав под себя ноги. Ксандор тоже сел и снова оказался выше.
— Тебя кто-то целовал прежде? — спросил он.
Он глядел на нее остро и изучающе. Ива снова почувствовала себя, как на допросе, даже холодок пробежал по рукам.
— Нет. Только ты, — ответила она честно, не видя смысла скрывать. — Ты первый.
Он порывисто вздохнул, чуть отшатнулся, будто эта новость неслыханно удивила его. Потом провел по ее щеке тыльной стороной ладони, и Ива не отвела голову, невольно зажмурилась от ласки, и тут же ее бледная кожа вспыхнула огнем.
— Не смущайся…
— Я не смущаюсь! Я злюсь! На себя…
Ива негодовала: какая она оказалась жалкая, слабая! А он-то, он! Коварный соблазнитель!
На лице Ксандора пылал лихорадочный румянец. Он тоже злился и негодовал…. И горел тем же огнем, что Ива.
Он взял в ладони ее лицо, и она в первый миг дернулась, но совсем слабо. Облизнула губы, и Ксандор, увидев это, чуть слышно застонал.
— Что же ты делаешь со мной, ведьмочка…
Они подались навстречу друг другу одновременно. Ксандор обхватил ее поперек талии, перетянул к себе на колени, а Ива вцепилась в его плечи, не зная, то ли оттолкнуть хочет, то ли прижать сильнее. По всему получалось, что прижать…
Разговаривать больше было не о чем, потому что разговор продолжили их тела. Их губы, что жадно нашли друг друга. Их руки, что скользили, изучая, едва касаясь. Ладони Ксандора Ива ощущала, кажется, везде. Он не переступал определенной черты, однако спина, плечи, руки, обнаженные лодыжки оказались полностью в его власти. Дыхание Ивы сбилось, она даже дышала со всхлипами, готовая разрыдаться от переизбытка чувств.
— Не бойся…
Он на секунду выпустил ее, тревожно вглядываясь в лицо.
— Я не боюсь!
И она притянула его к себе, запустила пальцы в волосы, не разрешая прерывать поцелуй.
«Теперь он точно решит, что я ведьма. Невинные девушки не бросаются на врагов, словно голодные тигрицы…» — обреченно подумала она.
Но мысль мелькнула и пропала, а руки, губы, дыхание, капельки пота на коже — остались.
Ива сама не поняла, как оказалась лежащей на спине, а Ксандор, сдвинув ткань с ее плеча, целовал ямочку под ключицей. Потом щекотно лизнул шею. Его рука, приподняв рубашку, медленно и нежно накрыла коленку Ивы.
— Твоя невинность… Должна быть полной? — хрипло спросил он.
И тут Ива опомнилась. Что они делают? Что они, черт побери, творят? Играют с огнем!
Она уперлась ладонями ему в грудь.
— Ксан, нет!
Нашла глазами его глаза.
— Нет, нельзя!
Он тяжело дышал, будто только что пробежал несколько километров, но взгляд стал осмысленным. Они, не расцепляя рук, упали на смятую жаркую постель и замерли в объятиях друг друга.
— Принцесса Злата! — раздался пронзительный голос, а секундой позже стук в дверь. — Вы проснулись?
Иве с перепугу показалось, что служанка уже в комнате. Они с Ксандором подскочили, хватая воздух открытыми ртами, переглядываясь, будто нашкодившие дети.
— Я не одета! — крикнула Ива и тут же сообразила, что она и не должна быть одета, для того помощницы и нужны. — Я… Проклятие… Мне немного нездоровится! Дайте мне несколько минут прийти в себя.
— Хорошо, принцесса, — голос служанки сделался недовольным. — Несколько минут.
Ива спрыгнула с постели, сдернула с кресла помятое, изгвазданное в грязи платье, сунула в руки Ксандора.
— Одевайся! Быстро!
Пока он с видом мученика натягивал на себя скользкую ткань, Ива залезла под кровать и появилась оттуда, чихая и отплевываясь, зато с добычей: с двумя комками ткани, которые чуть позже с мстительным удовольствием запихнула в декольте Устины.
— Повернись!
Шнуровка резала пальцы и отказывалась поддаваться, но все же Ива кое-как затянула ее: главное, чтобы платье не свалилось с Ксандора, пока он пробирается в свою спальню.
— По-военному вышло! — усмехнулся Ксандор и пояснил в ответ на подозрительный взгляд Ивы: — Быстро!
Она выглянула в коридор и, никого не обнаружив, махнула рукой.
— Все. Иди! Только поторопись.
Посторонилась, пропуская. И ощутила, как Ксандор, выходя, скользнул ладонью по ее плечу.
*** 39 ***
В следующий раз они увиделись за завтраком. Их с Ксандором рассадили по разные стороны стола. Рядом с Ивой сидела болтушка Дениза, которая горела желанием продолжить вчерашний разговор, она даже приготовила ворох салфеток и карандаш. Ива слушала вежливо, но рассеянно, смотрела на эскизы платьев, а видела горячий взгляд, чувствовала прикосновения пальцев, ощущала поцелуи на губах. Если бы только другие невесты знали, чем занимались сегодня Злата и Устина! Ива улыбнулась и посмотрела на Ксандора, но тот был поглощен беседой с Терри и даже не поднял глаз. Казалось, он совсем про нее забыл. Лицо серьезное, брови хмурятся. О чем таком неприятном они говорят?
Сейчас Ива снова видела перед собой неумолимого и взыскательного командира, все напускное, мальчишеское слетело с него, даже наклон головы, даже линия сжатых губ — все принадлежало префекту. Ей с трудом верилось, что не прошло и часа, как они не могли разомкнуть рук, а после дурачились, будто Ксандору на самом деле было восемнадцать лет. Ива знала, что временное тело влияет на душу, она, будучи пятнадцатилетней Альбиной, чувствовала себя беспомощной и слабой девочкой. Вполне вероятно, что и Ксан поддался влиянию Юстиниана, чья молодая кровь позволила взрослому мужчине вспомнить юность.