Один поцелуй до другого мира
Шрифт:
Ксандор, не понимая, что случилось, сдвинул брови.
— Ива…
— Ненавижу тебя! Убийца! Убийца! Из-за тебя… Их!
Закричав, она кинулась на Ксандора, желая только одного — задушить, растерзать его голыми руками. Но она была всего лишь слабая девушка, а Ксандор, даже в теле Юстиниана, был сильнее раз в пять. Он схватил ее за руки, скрутил, не давая ударить себя, но и боли не причинял, просто держал, распяв на кровати. А Ива билась и кричала, злые слезы вновь покатились по щекам.
— Тихо! — он склонился над ней. — Тихо, девочка!
— Пошел ты! Тварь! Ненавижу! Ненавижу тебя!
Изогнувшись,
— Тихо, девочка. Тихо…
Ива, вымотанная борьбой, обессиленная от нервного потрясения, сопротивляться уже не могла. Она вздрагивала в сильных руках, что держали ее так уверенно и надежно.
— А теперь расскажи, что случилось.
— Ты убийца… — прошептала Ива. — Подлый, ненавистный убийца…
— Хорошо. Но это мы знали давно. Появилось что-то новое?
Что же, хочет знать правду, пусть знает правду!
— Мои сестры пытались выйти на связь…
Ива указала на кровавые следы, а после рассказала все, что знала. О том, как сестры нашли ее в первый раз в «Лавке чудес», о том, что Ива попросила их узнать о Робе, о том, что сегодня сказала Тензи: старших сестер увели, а после наверняка придут и за младшими.
— Лилия, Фиалка… Им всего десять…
Ива горестно застонала. Ксандор молчал, хмурясь.
— Младших девочек не убьют, — сказал он. — Тех, кому младше шестнадцати, приказано не трогать.
— Что? Кто приказал?
— Младший сын императора Аланка. Он считает, что детские души еще возможно вернуть в тела. Их вывозят, держат под присмотром, чтобы решить, что делать дальше, но не убивают.
Каждое слово префекта падало тяжело, точно было сделано из железа.
Ива смотрела на него и не понимала, верит она ему или нет. Так заманчиво было поверить! Что если Ксандор просто обманывает ее, вселяет ложную надежду, чтобы она не раскисала, не отказывалась от борьбы?
— Но старших сестер убивают! — бросила она, глядя в упор, глаза в глаза. — Ты убивал!
— Я убивал, — согласился он, не отводя взгляда. — Ты с самого начала знала, кто я. Любые попытки оправдаться бессмысленны. Я убивал. Но если вернусь, больше убийств не будет.
Их поединок взглядами длился и длился, пока Ива не опустила голову.
— Кажется, Тензи нашла способ спасти Роба. Говорит, что это многое изменит… Не представляю как. Но мы попытаемся.
*** 41 ***
Тронный зал, подготовленный к балу, преобразился как по волшебству. Или это вечер магическим образом изменил его? Под потолком горела люстра в сотни свечей, свечи стояли и в подсвечниках, расставленных по всему залу. Тени и всполохи перекрещивались и уже будто танцевали под только им одним слышную музыку. На самом деле это ветерки проникали в зал из распахнутых дверей балкона и шалили, заставляя плясать фитильки свечей. Вместе с ветерками прокрался во дворец запах свежести и ночи.
Ива не смогла бы дать точное определение этому
Сейчас, после недавних слез, все чувства обострились. Но Ива больше не ощущала всепоглощающего горя. Она была настроена решительно. Рано сдаваться, еще не все потеряно. Тензи сказала, что есть способ, а если тринадцатилетняя девочка не поддается отчаянию, то Ива и подавно не должна.
— Все хорошо? — вывел ее из задумчивости голос Терри. — Тебе полегче? Ты немного бледная.
— Все в порядке.
— Я и сама не слишком хорошо чувствовала себя с утра. Это всё волнение.
— Да…
На самом деле бал нисколько не волновал Иву. К тому же слово «бал» было слишком громким для предстоящего мероприятия. Хотя невест нарядили с особой тщательностью, а распорядитель превзошел самого себя в поучениях, ожидалось почти домашнее торжество: принц Лоуренс, его невесты и пажи. Они будут составлять пару тем девушкам, которые временно остались без внимания Его Высочества.
Оркестр настраивал инструменты: трели флейт и короткие стоны струн, тронутых смычком, плыли над залом. Корнелиус дал последние наставления, но принц опаздывал, поэтому принцессы оказались предоставлены сами себе. Во дворце они уже освоились, не чувствовали себя такими скованными, как в первый день. Вот и сейчас разбрелись по залу, разглядывая в мерцании свечей портреты королей и королев рода Амбра.
— Ты говорила, что в зале есть портрет первой жены Его Величества?
Ксандор неслышно подошел и встал за спинами Ивы и Терри. Незаметно коснулся предплечья Ивы, не прикрытого перчаткой. Легкое движение пальцев заставило Иву зажмуриться, хотя он, конечно, лишь пытался выразить поддержку.
Ива до сих пор, казалось, ощущает прикосновение его рук и губ к своим мокрым щекам. Ксандор утешал ее, вытирая слезы, собирал их губами с ее запрокинутого лица. А потом целовал ее губы, припухшие от рыданий. И глаза тоже целовал. Ива хотела отвести его ладонь от своего лица, но их пальцы переплелись, будто против воли. И она потеряла счет времени, сидя в объятиях на его коленях, не понимая, что чувствует сейчас. Опустошение? Ненависть? Любовь?
Смирившись, она положила голову ему на плечо. А он прижал ко рту кончики ее прохладных пальцев.
— Я испугался, — сказал он, и голос оказался глухим и хриплым. — Когда увидел кровь на постели... Его Высочество не знает, насколько близок он был к гибели этим утром.
— Да, — Иве показалось, она понимает, отчего так разъярился Ксандор. — Он бы отнял у нас шанс вернуться…
— Не поэтому. Никто не смеет тронуть тебя. Ты только моя. Моя ведьмочка.
Ива вгляделась в его лицо. И снова в облике юноши она видела сильного и опасного воина, жесткого и даже жестокого командира. Убийцы.