Один за двоих
Шрифт:
— Ты по уши в нарьей заднице, Райт! И каждое твое трепыхание способствует дальнейшему погружению. По-хорошему, тебя бы связать и сдать Рэнделу, как опасного для общества субъекта.
— Спасибо за откровенность, — усмехаюсь я.
— Один ты к командору не полетишь. Видел я хроники Ходхольма, а в Буцалло был. Таких, как Алвано, судить нельзя. Их надо отстреливать, как бешеных псов. Мы с Кордом не были такими уж закадычными друзьями, просто приятельствовали. Но убийство офицера империи бросает тень на тех, кто его допустил.
Те, кто допустил,
— Где ты намерен искать командора?
— Первым делом в Лиш-Крид, мы как раз туда летим.
Веньяр поджимает губы, загружая в навигатор нужный курс. Больше мы не разговариваем. Меня охватывает чувство, что все движется по спирали, и так будет веки вечные. Потери, ненависть, дороги, война и снова потери… Господи, как же я хочу домой!
=== Главы 65–66 ===
То ли хрустальный звон сосулек, то ли девичий смех доносится из-за белых и мохнатых от инея деревьев. Тону в сугробах по пояс, знакомые тропы, которыми ходили с Шику на стрельбище, давно замело. Помогаю себе, разгребая снег руками. Пушистый, легкий, как перышки, в таком сумасшедшем количестве он кажется непреодолимой преградой. Я продвигаюсь по чаще с большим трудом.
Отяжелевшая от белой шубы ель встряхнулась, растревоженная крупной лесной птицей. За шиворот попало холодное, мокро растеклось по спине.
Снова странный звук. Это точно человеческие голоса. Голоса там, где не ждал встретить людей.
Мы с Веньяром обыскали все возможные схроны командора Алвано, но ничего не нашли. То ли гад счел их ненадежными, то ли Эльви Крайер в очередной раз зло пошутила. Горючее почти на нуле. Я предложил Жану уйти, танкист отказался, пообещав дотащить меня до портала и самолично пнуть под зад, чтоб не мешался под ногами в Нарланде. Остановились мы на компромиссном решении — я прячусь в надежном месте, Веньяр возвращается в Нарголлу, чтобы оценить обстановку.
Места надежнее старого поселения мятежников, я не знаю, потому и направил стопы к лесной базе Сергея Светлова. И вот незадача: люди. Мне бы уйти, не оглядываясь, но я подхожу ближе, развожу руками пушистые веточки, и дыхание застревает в груди.
На полянке двое: юноша и девушка, почти дети. Кормят снегирей крошками, заливисто смеются, запрокидывая головы в меховых шапках. Мне кажется, я схожу с ума. Нет, я, наконец, окончательно помешался. Таня хохочет, щеки ее раскраснелись, как грудки тех самых снегирей. Рядом с ней невысокий юноша, в котором с удивлением узнаю Аркашку. Прижимаю ладони к глазам, пережидаю пару секунд и отнимаю. Ничего не меняется, хоть караул кричи.
Делаю шаг из своего снежного укрытия, снег за спиной тяжелыми кучами падает с ветвей. Двое на поляне оглядываются на меня с испугом, будто на медведя шатуна. Но страх тут же сменяется восторгом. Танюшка пронзительно визжит, кидаясь навстречу, путается в сугробах. Наконец падает, прямо в снег лицом, но хохочет, аж заливается радостью. И я тоже улыбаюсь, подхватывая ее на руки, расцеловывая в ледяные мягкие щечки.
— Жив!
— Жива!
Некоторое время восторги не смолкают, Таня виснет на мне, трогая со всех сторон. Замечает повязки и пластыри, охает, ахает и бесполезно убеждать, что я не при смерти. Аркашка трется рядом, но я замечаю его краем глаза, хотя удивлен ему еще больше, чем Танюшке. Мальчишка одет слишком уж хорошо, куртка на меху, походные утепленные штаны, кожаные перчатки на руках, лепящих снежки.
— Дан! Ты представляешь, это было ужасно! На нас напали самые настоящие бандиты, я так испугалась! Они стреляли, а я заползла под колесо и боялась пошевелиться.
Таня тарахтит и тарахтит, я машинально оглаживаю ее спину, прижимая девочку к себе.
— Дон такой замечательный человек. Это дядя Аркашки, представляешь? Он спас меня и привез сюда. Я, конечно, немного трусила вначале. Но все оказалось так прекрасно, а теперь будет еще лучше!
Я слушаю ее болтовню и понимаю, что не успел. Еще минуту назад мог подхватить Танюшку на руки и нырнуть в чащу, но я, как всегда, догадался поздно. Прав был Веньяр насчет погружения, теперь вот и ушки не торчат.
Что-то твердое красноречиво упирается мне в левый бок, Таня еще трещит, а секунды уже отсчитывают нашу смерть.
— Что, правда, дядя твой? — оборачиваюсь к Аркашке, тот удивленно моргает. И как я сразу не заметил: глазки-то больше не косят.
Губы подростка растягиваются в презрительной усмешке, я думал, он ровесник Шику, но теперь кажется значительно старше. Тычет пистолет мне в подреберье, молча кивает на избушку Матвеича. Там всегда бывало весело и хлебосольно. А теперь там засел мой враг.
Оглядываюсь в поисках решения. Кругом заснеженный лес, тишина, нарушаемая лишь птицами и мелким зверьем. Пока шел, не видел следов, похожих на человечьи. Но это не значит, что в чаще не прячется рота наемников. Меня обложили, как и тебя, и лишили возможности сопротивляться: не знаю, кого ты здесь защищал, а мне придется быть предельно осторожным ради безопасности Тани.
— Дядя будет рад видеть вас в своем доме, мистер Райт, — голос Аркашки заметно отличается от прежнего аристократической плавностью и нотками вселенского презрения. Надо же, а как играл, поганец!
— Проводи меня… Педро.
Короткое мгновение он кажется ошеломленным, но быстро берет себя в руки.
— Танечка, — ласково говорю я, отстраняя девочку, — ты подожди меня здесь, ладно? Нам с дядей Аркашки надо поговорить наедине.
— О чем? — удивленно поднимает белые от инея бровки Таня.
— Это мужской разговор, я скоро вернусь.
— Ты заберешь меня отсюда? Ты ведь больше не отдашь меня чужим, правда?
Холодок пробегает по спине.
— Конечно, нет. Я поговорю с доном, и заберу тебя.