Одиннадцать
Шрифт:
– Маленко можно. Потом, часа через два-три – ещё можно… Если не уснет.
– Как скажите, доктор! – Ефим выбрал самый мягкий кусок из котла, положил его на берестяную плашку, протянул Марии. – Кушай дочка… кушай. Отогревайся…
Девушка Маша, укутанная в войлочное одеяло, сидела всё так же на втором одеяле, уже со своей кружкой (Вова постарался!). Мужики вскипятили чай с травами, которые Вова нащипал в темноте и позиционировал (ах, какое слово!) их, как лечебные. Чаёк, действительно, казался ароматным. Особенно для девушки!
Пришла пора «познакомиться, как следует» – девушка отогрелась, перестала ежеминутно рыдать … короче, пора было «лясы точить».
– Как чаёк? – для начала спросил Вова. – Нормальный?
– Да, очень вкусно! – согласилась девушка. – Спасибо вам.
– Не за что, – Вова почесал переносицу, сжав губы. – Ты не против, если мы поговорим? А?
Вова, прямой, как жердь, не знал, с чего начать. (А тут, собственно говоря, и знать-то нечего!)
– Конечно, – сказала Маша.
– Стоп-стоп-стоп! – вмешался Ефим. – Вы, как на допросе! Всё нормально, Маня. Нам просто интересно… Короче, сама понимаешь… У тебя, наверное, тоже есть вопросы? Есть?
– Есть, – Маша двумя ладонями держала кружку, как будто грела ладони.
– Вот давай, ты и спроси! – предложил Ефим. – Хорошо?
– Вы Алёшу не видели? – сразу спросила Маша.
– Так, «Алешу»! – теперь Ефим почесал нос. – Ты была с Алешей на байдарке? Правильно?
– Да! – Маша услышала про байдарку и сразу оживилась. – Вы видели его? Видели? Где он?
Ефим с Володей переглянулись.
Маша поймала их взгляды… Что-то в нутрии у неё екнуло… Стало страшно:
– Что?! Где он?! – назревала новая истерика.
– Подожди, – тихо сказал Володя, – не суетись. Всё нормально – мы хорошие парни, никто тебя не обидит! Просто, на счет Алеши твоего – тут такое дело… Сразу трудно сказать… Но, заверяю тебя, с нами тебе ничего не грозит…
От таких слов ей ещё более стало не по себе. Она уткнулась в кружку. Слеза текла по щеке.
– Ладно, не реви! Давай, как есть, мы тебе скажем, а потом, ты сама решишь… Нам с Володей пришлось…
Ефим и не знал, как закончить, пытаясь изобразить из себя доброго (так показалось Маше).
– Короче, девочка, – Ефим встал. – Умер твой Алеша – его медведь порвал… Прости!
Маша бесшумно заревела.
Ефим, встал, подошел к девушке, присел рядом и, теперь уже точно по-отечески, взял её за плечи, и прижал к себе:
– Прости, пожалуйста, что приходится тебе об этом говорить. Прости!
Машка заревела сильнее и крепче прижалась к Ефиму.
Ефим поднял брови, показывая Володе, типа: «А что делать?!». И погладил девочку по голове:
– Прости.
– Короче! – Вова встал. – Мы вчера случайно нарвались на него. Точнее, даже не на него, а на медведя. Там на берегу. Километров десять отсюда вверх…
Володя показал рукой, где именно.
– Медведь его… Короче, лучше тебе не знать! Медведя мы отогнали… Нашли лодку, потом медведь вернулся…
– Мы от медведя убегали! – зачем-то прошептал на ухо Машке Ефим.
Та подняла на него заплаканные глаза и спросила:
– Страшно было?
– Ни то слово! – «успокоил» её «папаша».
Маша посмотрела на Володю.
Освещенный костром, в ночи, он сам походил на большого медведя… Только белого – в своих светлых одеждах.
Вова продолжал:
– Мы перевезли его на вашей лодке на другой берег… Хорошо, что лодка рядом оказалась…
– И весло… – вставил Ефим.
– И похоронили,… – выдавил Вова.
Машка вновь заревела.
– Подожди, милая! – Володя присел на корточки рядом. – Ничего не поделаешь – так уж случилось. Вот – часы его.
Володя протянул Марии часы.
Та, увидев часы, плакать почему-то перестала.
– Возьми, – предложил Володя.
– Нет, – сказала Маша. – Пусть у Вас.
Володя пожал плечами и встал.
– Хорошо, пока пусть побудут у меня. Ты, теперь, расскажи, как ты сюда попала?
Маша попыталась сесть прямо.
Ефим отпустил её, поднялся и сел на прежнее место – на сваленный ствол.
Маша аккуратно положила свою «кружку» на край одеяла, на котором сидела.
– Мы на байдарке вниз спускались, – начала она. – Потом байдарка перевернулась. Алеша сидел впереди. Он сильно о камень ударился – я видела… Даже шлем сломался. Нас перевернуло. Я выпала из байдарки и держалась только за весло – я плавать не умею. Потом камни кончились. Алёша пытался меня вытянуть на берег за весло… но я отпустилась… оно выскользнуло. И он остался, а меня понесло… Я воды нахлебалась… Потом холодно стало, и я уже не помню… А там, – Маша показала в сторону сопки, под которую ныряла река, но которую сейчас видно не было в ночи, – меня к берегу притянуло. Я вылезла. Холодно было…
Маша заплакала.
– Я кричала Алешу… А он всё не шёл и не шёл… Потом стало темно… И ещё холоднее… Я ждала его на берегу, думала, он найдет меня… Я плакала… Страшно… Ночью очень страшно… Потом я замерзла… Утром было очень холодно… Потом…
– А где твой шлем? – Спросил Ефим, чтобы сбить её воспоминания и…. ещё кое для чего.
– Мой? Река унесла.
– Как это?
– Я им воду набирала. Он с дырочками… Я листики положила, чтобы дырочки не пропускали… Он набрался резко и вырвался… Я хотела его догнать… Но там большие камни – не успела… Его река унесла…
– Какого цвета шлем? – спросил Володя.
– Красного, – Маша взглянула на Володю. – А что?
– Ну, так, – Володя сделал попытку улыбнуться, – вдруг попадется.
Маша не поняла ответ.
– А потом ещё ночь пришла… А потом ещё, ещё… А сегодня я увидела, что по реке что-то плывет. Сначала ждала, думала мимо будут плыть… А потом увидела, что огонёк горит… И пошла на огонёк… Вот… И дошла,… – Машка опять заревела.
– Ну, всё! Ладно, хватит! Давай я тебе ещё чая налью! – Вова стал серьезным – ему надоели девичьи слезы.