Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов
Шрифт:
«Голос» рассказывает о том, что человек оставляет после себя. В данном случае итоги двусмысленны. Снятая героем Леонида Филатова [116] производственная «вампука» переполнена советскими штампами. Трудно связать эту ходульную работу с той прекрасной молодой женщиной, которая только что жила рядом.
К восьми с половиной лентам Авербаха (половина – новелла в картине, снятой вместе с И. Масленниковым; число, близкое к семи с половиной фильмам Тарковского!) и двум неосуществленным надо прибавить театральный замысел. Свидетельствую: в последние годы режиссер планировал завоевание соседних территорий. Так что мы лишились не только фильма по Булгакову и «экшена» о войне. Столь же важно, что мы не увидели его спектакля.
116
Филатов Л. А. (1946–2003) – актер московского Театра на Таганке и кино.
В начале восьмидесятых
Спектакль по письмам – это что-то вроде кино. Ясно, что тут будет преобладать крупный план. Впрочем, не только это соединяло театральный замысел с фильмом по булгаковскому роману. Обе работы должны были рассказать о людях, которых уже нет и которые вряд ли еще родятся.
117
Малыщицкий В. А. (1940–2008) – режиссер, создатель «ленинградской Таганки» – Молодежного театра на Фонтанке, который возглавлял в 1979–1983 гг. Впоследствии – основатель и главный режиссер «Театра-студии-87» в Пушкине, Камерного театра Владимира Малыщицкого.
Спектакль не состоялся – у Малыщицкого начались неприятности, и в конце концов его «ушли». От этих планов и разговоров в памяти осталась картинка: вытянув ноги, режиссер сидит на диване в закутке за сценой и вглядывается в проходящих мимо артистов. Возможно, прикидывает – кто у него будет играть.
Осталось сказать о самых последних месяцах. Вернее, кое-что добавить к тому, о чем написал отец. Незадолго до поездки в Карловы Вары они с Авербахом ходили к художнику Михаилу Карасику [118] . В коммунальной квартире, где он жил, в коридоре стоял «Ундервуд». Машинка находилась еще здесь, но явно по пути на помойку.
118
Карасик М. С. (1953–2017) – художник, искусствовед. Инициатор и идеолог жанра «книга художника» в России. Автор более восьмидесяти «книг художника». Жил в Ленинграде-Петербурге.
Перед этой машинкой Авербах едва не застыл. Вот что он искал для «Белой гвардии»! Вряд ли роль предполагалась значительная, но, как уже сказано, для него не существовало ничего неважного.
Следующий сюжет будет о предмете еще более несерьезном. О глиняных горшочках. Моя мама говорила, что по размеру они должны быть не больше фаланги пальца. В течение нескольких десятилетий ее собрание этих мелких вещиц разрослось настолько, что заняло все стены на кухне.
Не буду настаивать на том, что Сретенский из «Монолога» подражал моей маме, но Авербах явно сочувствовал ее увлечению. Как мог, пополнял коллекцию. Это было непросто прежде всего потому, что требования предъявлялись серьезные. Новые экземпляры должны были отличаться от тех, что уже имелись в собрании.
Как рассказано в дневнике, Авербах что-то привез не только из Мексики, но из последней поездки в Карловы Вары (запись от 11.4.86). Уже никто не скажет, какие кувшинчики – те самые. Впрочем, дело не в конкретике, а в жесте. В том, что можно тяжело заболеть – и в то же время помнить о самых мелких своих долгах.
Каждому по-своему видится его уход. Одному напоследок досталась фраза, другому – выражение лица. Мы получили эти горшочки. Хотя они растворились в домашнем космосе, но не исчезли, а навсегда остались предметом гордости и главным капиталом.
Какой из этого следует вывод? Он был, как говорилось, решительным – и в то же время трогательным. Чаще всего бывает или одно, или другое, но у него эти качества сосуществовали.
Наверное, на этом следовало бы закончить предисловие, но я все же продолжу. Тем более что запись от 22.3.91 появляется вдогонку воспоминаниям об Авербахе.
Это Илья Александрович просил отца познакомить с Гором своего друга Леннарта Мери [119] . Впрочем, главное то, что текст связывает две эпохи. Ту, в которой жил режиссер, и другую, в которой его непоставленные фильм и спектакль о людях Серебряного века могли иметь настоящий успех.
119
Мери Л. (1929–2006) – писатель и государственный деятель, в 1990–1992 гг. – министр иностранных дел, в 1992–2001 гг. – президент Эстонии.
Вроде бы заодно упомянутый Леннарт Мери это подтверждает. Можно ли было представить, что скромный редактор таллиннской студии станет первым президентом независимой Эстонии?.. Начиналась эпоха «экшена», самых неожиданных событий и поворотов, Как мы помним, Авербах мечтал об этом жанре, но тоже не успел.
16.8.63. Пришел Илья Авербах – милый человек, простой. Настроение приподнятое. Разрыв с китайцами [120] как-то обрадовал всех, а тут еще подписание соглашения о запрещении ядерных взрывов [121] . Появилась вера в то, что наступают по-настоящему демократические времена.
120
См. примеч. 1 на с. 19.
121
Договор подписан 5 августа 1963 г. в Москве. Сторонами договора являлись СССР, США и Великобритания.
Илья завтра едет в Москву, где он учится на курсах киносценаристов. К нему относятся как к человеку очень талантливому, а он действительно талантлив, хотя пока трудно определить степень. Худой, высокий, нервный, вечно с желваками на скулах, с обрывистой речью. Что он сделает в кино? В литературе? [122] Что мы все сделаем в жизни – сказать трудно…
7.4.65. Вчера Илья Авербах читал мой рассказ «Возмездие» или «Неплохой человек» [123] . Илья говорит: рассказ есть. Но я, видимо, взялся за самое сложное – за психологическую прозу, а это очень трудно. Очень! У меня во время разговора с ним возникло, как открытие для себя: «А ведь я подхожу к самому сложному. Дорос ли я до задачи исследования человеческой психики? Могу ли я писать без плоскостных решений, а так, как в жизни?» Потом я подумал, что начинается самое страшное: меня вновь перестанут печатать, как ребят из объединения, которые форсировали беллетристику, подошли к психологической прозе, но ею не овладели [124] . А ведь назад, к повести [125] , я не поверну.
122
Во время и после учебы в институте Авербах пробовал себя как прозаик, поэт, журналист.
123
Другое название – «Дева Мария». Рассказ был опубликован под названием «Мать» в еженедельнике «Неделя», а потом в книге отца «Боль других» (М., 1967).
124
Имеется в виду Центральное литературное объединение Ленинграда, которым руководил Г. Гор. В эти годы объединение посещали А. Битов, В. Попов, Б. Вахтин, И. Ефимов, В. Марамзин. Последние трое составили костяк литературной группы «Горожане». В январе 1965 г. участники группы предложили в Ленинградское отделение издательства «Советский писатель» сборник прозы «Горожане», который после обсуждения и рецензирования был отвергнут.
125
Речь о повести «Боль других», которую отец считал юношеской «пробой сил».
Не рано ли я собрался уходить с работы? Что меня ждет? Что?
Нужно еще несколько лет, чтобы понять главное в этом этапе. Но для этого нужно читать, нужно время. Заколдованный круг!
14.5.65. Два дня назад у меня были Илья Авербах и Алик Коробов [126] . Илья учит Алика быть стойким, писать в любых условиях, а сколько трудностей – не замечать. Не понимает Илья – Алик тоже раб. Он думает, как я: как я прокормлю семью… Ему неловко перед ребятами – они уже начальники, кандидаты, а он никто. Это было и у меня. Мы споловиненные люди. Нас разрывают слабости. Мы от них гибнем. Казалось бы, плевать я хотел на науку, на начальство, ан нет… Заработаю на случайных дежурствах лишнюю десятку – рад, хотя думаю, что это мне ни к чему. Мне нужно писать, писать. Мне нужно делать книгу взрослых, детских рассказов. Написать маленькую повесть. Черт знает, какие должны быть у меня планы, а я трушу. Упускаю время.
126
Коробов А. Н. (1934–2011) – инженер и литератор, опубликовал две книги – «День нынешний, день завтрашний» (М., 1972), «Повести и рассказы» (Л., 1977). Одноклассник Авербаха по ленинградской школе № 181. Жил в Ленинграде, с 1980 г. – в США.
Ласкин, остановись! Слабости тебя уничтожат.
24.9.65. …опубликована рецензия на мою повесть [127] в «Ленинградской правде», написал Борис [128] . Илья Авербах вчера сказал: «А я не сомневался, что это не ты организовал». Но в голосе было слишком много «доброжелательности». А правильно ли было ждать? Борис прав – друзья должны перебивать дорогу недругам. Все остальное снобизм – ведь Борису повесть понравилась, это точно.
127
Рецензия на публикацию в «Юности» повести «Боль других».
128
Раевский Б. М. (1920–1984) – писатель, автор книг для детей и подростков, товарищ отца. Жил в Ленинграде.