Одиночка
Шрифт:
— В этом-то и заключается ваша ошибка, господин Воок. Как руководитель охоты, вы должны были четко проследить за сдачей оружия. А теперь эта мелочь опровергает вашу версию о несчастном случае.
На лице Воока появилось хитроватое выражение, и также хитровато зазвучал его голос:
— Должен заметить, что в своих вопросах вы чрезвычайно щепетильны, господин Драхвитц.
Драхвитц покачал головой.
— Ну нет, господин Воок. Это лишь предположение. А что вы будете говорить, когда комиссар Шоппенхауер зажмет вас в тиски? Лед, на котором мы стоим, очень тонок, господа!
— И как же выпутаться из этого неприятного положения?
— В этом-то и весь вопрос.
— Я просто не понимаю, — вмешался в их разговор Шлихтинг, — что Воок имеет против вашего расследования? Даже если это убийство! — Он повернулся к торговцу антиквариатом. — Почему вы упираетесь?
— Вы действительно не понимаете, Шлихтинг? — спросил Ландгут, который, забавляясь, следил за дуэлью между. Драхвитцем и Вооком. — Подумайте сами! Имя Воока, имя будущего министра, оказывается в центре следствия по убийству, да еще перед самыми выборами! Что скажут избиратели?
— Естественно, это нежелательно перед выборами, — замялся Шлихтинг. — Лично мне было бы жаль, если шансы Воока упадут, но все же я не склонен таскать ему каштаны из огня!
— А вам и не нужно. Шлихтинг. — Антиквар широко улыбнулся.
— Что мне не нужно?
— Таскать каштаны из огня. Когда прогремел выстрел, я стоял, как доказано, на другом берегу речки. А там, откуда стреляли, стояли вы!
Шлихтинг вздрогнул.
— Не только я! Фреезе, например, тоже!
— Ах! Друг убитого!
— До этого вы говорили о несчастном случае, — вклинился в разговор Ландгут.
Воок повернулся к нему.
— А я и не опровергаю.
— Ландгут, Майнельт и Аэлиг тоже были на том берегу, — настаивал Шлихтинг.
Драхвитц улыбнулся.
— Аэлиг, который до тридцать третьего года был социал-демократом, а после войны считался умеренным? Оригинально!
— Какое отношение имеет прошлое Аэлига ко всему случившемуся?
— Вы забываете о мотиве… несчастного случая.
От этих слов даже у Ландгута исчезла с лица улыбка. Он осторожно спросил:
— Вы связываете убийство Геердтса с этим несчастным случаем?
— Ох. Боже мой!
— Тогда речь должна идти об одном и том же преступнике или об одной и той же группе лиц?
— Между нами, монахами, говоря, да! — ответил Драхвитц.
— Ну, тогда я могу быть за себя спокоен, — доложил Ландгут. — Меня нет в коллекции Геердтса, и поэтому у меня отсутствует всякий мотив.
— А вы вообще выставку видели?
— В свое время я осмотрел ее в Гамбурге, — ответил Ландгут после некоторого замешательства.
Драхвитц повернулся к Вооку:
— А вы?
— Я знакомился с ней во Франкфурте, — спокойно произнес антиквар. — Меня там тоже нет.
Взгляд советника уголовной полиции медленно перешел на Шлихтинга. Зубной врач торопливо заговорил:
— С выставкой я в общем-то знаком. Но, как меня заверили Ландгут и Воок, я в ней тоже не представлен.
— Вот оно как! — перебил его Драхвитц. — Значит, один из вас является Флюгером!
Шлихтинг и Ландгут вздрогнули, а Воок, как бы защищаясь, поднял руку.
— Давайте ближе к делу, Драхвитц, — сказал он. — Если говорить серьезно, то именно вы упоминаетесь в документах, не так ли?
— Хм, — прозвучало в ответ.
— Если мне не изменяет память, в качестве штурмбанфюрера и служащего Ведомства имперской безопасности.
— Да, да, — согласился Драхвитц. — Однажды во время непринужденного обеда, который устраивал Гейдрих, я действительно познакомился со штандартенфюрером Флюгером. Это было более двадцати лет тому назад, но мне кажется, что я бы узнал его при встрече.
Драхвитц весело осмотрелся вокруг и продолжил:
— Но давайте вернемся к коллекции и моей личности в ней. Если я правильно понял, вы намекнули, что у меня, в противоположность вам, был мотив для устранения Вебера, не так ли?
— Не стоит так формулировать, — выдавил из себя Воок.
— Почему же не стоит? — спросил Драхвитц. — Я могу возразить, ведь на охоту меня не приглашали!
Воок попытался улыбнуться.
— Что, однако, не исключает вашего возможного появления там. Как и любого иного лица. Не забывайте про туман и плохую видимость!
— После только что высказанного подозрения в отношении меня, я чрезвычайно рад сделать следующее сообщение: дней восемь назад Геердтс представил свою коллекцию бургомистру, и я имел возможность просмотреть ее. При этом мною сделано любопытное открытие. Выставка Геердтса пополнилась на несколько человек! Могу вас заверить, что вы трое, как и я, были представлены в той коллекции! Говорю вам это потому, — закончил Драхвитц с наслаждением, — что кто-то здесь высказался о мотиве!
Глава девятая
В полдень машина комиссара Шоппенхауера свернула к Рыночной площади Рендсхагена и остановилась напротив антикварного магазина «Ханзен и Воок». Комиссар не успел выключить мотор, как на пороге появилась Жаннет Мессемер.
— Вы из Фёрдорфа? — спросила она, когда Шоппенхауер и Фреезе подошли к ней.
— Оттуда.
— Это был… Вебер?
Комиссар молча кивнул, потом, указав на дверь, спросил:
— Мы можем войти?
— Конечно, извините меня, пожалуйста! — смутилась Жаннет.