Одиночка
Шрифт:
— Пока никто не доложился, — сообщил Драхвитц. — Такое повеление можно по-человечески понять.
Шоппенхауер кивнул, затем его холодный взгляд уперся в торговца антиквариатом.
— Ваша вылазка на охоту была импровизированной, не правда ли?
— Пожалуй, да, — без колебаний ответил Воок. — Идея родилась под настроение.
— Откуда оружие?
— Из моей коллекции.
— Все?
— Большая часть. Несколько ружей я взял перед охотой у своих друзей.
— Вы проверяли их?
— Да.
— А в то утро? Вы сами выдавали ружья?
— Да.
— А патроны? Их тоже выдавали вы?
Воок неожиданно замолчал.
— Ну? — дружески произнес Шоппепхауер. — Кто выдавал патроны?
— Я.
— На что охотились?
— На мелкую дичь, уток.
— Пулями?
Разговор снова застопорился. Ища поддержки, Воок взглянул на Драхвитца, но тот промолчал.
— Ну?
— При чем тут пули? Ведь на уток охотятся картечью! — выпалил Воок.
— Я тоже так считал. Но Вебер был убит пулей!
Воок недоуменно посмотрел на комиссара.
— Но я… выдавал только картечь. Клянусь!
— Что все это значит? — спросил Драхвитц Шоппенхауера.
— Вы спрашиваете меня, господин советник? — Рука Шоппенхауера, словно рапира, ткнулась в сторону Воока. — Ружья-то были выданы этим господином и патроны — картечь, как он утверждает, — тоже. Тот факт, что в картечь была подсунута пуля, доказывает запланированное убийство!
— Может быть, вы случайно выдали пулю, господин Воок? — пришел на помощь антиквару Драхвитц.
— Я могу отличить патрон с пулей от патрона с картечью. И вообще, что значит «случайно»?
— Значит, пулю вы подсунули сознательно? — неожиданно вклинился в разговор Шлихтинг.
— Может быть, вам? — оживился Шоппенхауер.
— Вы что, с ума сошли? Я вообще не сделал ни одного выстрела! — Шлихтинг не мог оторвать взгляда от Воока и нервно добавил: — Ну, скажите же что-нибудь, Воок! Ведь это была ваша идея с несчастным случаем!
— Господин Шлихтинг. — Драхвитц предпринял слабую попытку притормозить дантиста. Но сдержать того было уже невозможно.
— Я не желаю быть втянутым в какое бы то ни было дело об убийстве! — провизжал Шлихтинг. — Это Воок хотел представить все как несчастный случай, поскольку он печется о своем мандате на выборах! Воок, давайте не будем ничего скрывать от комиссара!
Антиквар высокомерно посмотрел на Шлихтинга.
— Может быть, я убил Вебера? Может быть, я Флюгер?
В это мгновение Ландгут отодвинул стул и поднялся.
— Мне этот разговор не понравился с самого начала, — произнес он с нескрываемым презрением в голосе. — Если вы хотите ссориться, как школьники, то делайте это без меня! — Он повернулся и невозмутимо направился к выходу.
Комиссар дал ему возможность дойти до портьеры, затем спросил:
— А что, собственно, делали в тот вечер на втором этаже вы, господин Ландгут?
Ландгут обернулся. Лицо его было непроницаемо.
— Какой вечер вы имеете в виду?
— Тот вечер, когда убили Геердтса. Вы, видимо, помните его. Это было в двадцать часов пятнадцать минут. В двадцать часов тридцать минут в отель прибыл Вебер, а минут через десять был обнаружен труп. Но примерно за полчаса до этого вас видели в коридоре гостиницы.
— Кто?
— Вы же знаете это лучше меня. Горничная Анке! Которую потом неожиданно отправили в Бад Примонт.
Ландгут возвратился к столу и бесстрастным тоном пояснил:
— Я был в комнате номер пять. В то время там проживала… одна дама. Я пытался переубедить ее, что мой сын несколько молод для нее.
— Все совпадает, я справлялся, — сказал комиссар. — Только той дамы, как вы уверяете, в то время в отеле не было. Если вы действительно договаривались с ней о встрече, то она, должно быть, обманула вас.
— Поэтому я сразу же спустился вниз.
— Правильно. Вы отсутствовали за столом не особенно долго, — неожиданно вступил в разговор Шлихтинг. — И разве не вы говорили нам, что хотите только позвонить?
— Да, говорил.
— Почему же вы солгали?
— Во-первых, я не обязан отчитываться перед вами, не так ли? — возразил Ландгут. — А во-вторых, меня не воодушевляли поступки моего сына.
— Значит, в тот вечер вы поднялись на второй этаж, чтобы поговорить с дамой? — повторил свой вопрос Шоппенхауер.
— Да.
— И когда на ваш повторный стук в комнате номер пять никто не отозвался, вы спустились вниз?
— Я уже говорил.
— Откуда вам известно, что Ландгут должен был встретиться в отеле с женщиной? — раздраженно спросил Драхвитц.
Расплывшись в улыбке, Шоппенхауер повернулся к нему.
— Мне сообщили, что примерно в то время, когда было совершено преступление, Ландгут находился на втором этаже. «Случайность или нет?» — спросил я себя. Если это не случайность, то подозрения в отношении Ландгута усилятся. Но я должен был исключить случайность, если хотел вывести его на чистую воду. Я просмотрел списки постояльцев и, наткнувшись на молодую даму из Гамбурга, навестил ее и опросил. В целом она подтвердила сказанное Ландгутом, но показала, что в тот вечер ее в отеле не было.
— Чего же вы еще хотите? — нетерпеливо спросил Ландгут.
— Давайте предположим, что дама вообще не выходила из номера или что именно она убила Геердтса…
— Женщина? Да это же смешно! — перебил его Ландгут.
— Женщина-убийца — не такая уж редкость, — упорствовал Шоппенхауер. — Вашим утверждением, что ее в отеле не было и вы не смогли переговорить с ней, вы создаете ей неплохое алиби.
— Какая же у нее могла быть причина для убийства? — поинтересовался Ландгут.
— Может быть, она действовала по чьему-то заданию. Такое случается. Возможно, у нее был сообщник.