Одиночка
Шрифт:
— И кто же это? — живо поинтересовалась она.
Вебер промолчал.
— Это… Воок?
— Нет, не Воок. Он вообще не может быть им. Его личность установлена.
— Я знала, — облегченно вздохнула она. — И все же я очень беспокоилась за него. Давайте еще выпьем!
Жаннет снова наполнила рюмки, отпила глоток и, прихватив рюмку с собой, направилась к креслу.
— Ну, рассказывайте, наконец, чем вы занимались эти два дня?
Вебер медленно приблизился к ней и уселся напротив.
— Начало истории вы уже знаете, — начал он. — Вы присутствовали при том, как я обнаружил негативы коллекции Геердтса в камере хранения.
— Да, конечно, — подтвердила она и громко рассмеялась. — Вы, наверное, не представляете себе, как был разъярен Драхвитц, когда узнал об этом.
— Вы рассказали ему?
— Этого нельзя было избежать, — отвечала она. — Он устроил мне целый допрос. Он хотел все знать, начиная с того момента, когда я зашла к вам в номер. Узнав о негативах, он закричал, что это укрытие вещественных доказательств! И мне пришлось рассказать ему все о том вечере. Он долго не мог успокоиться.
На лбу Вебера появились озабоченные складки.
— Видите ли, это тоже была причина, вынудившая меня покинуть Рендсхаген. Я мог бы попросить вас ничего и никому не говорить, но тем самым вы все больше и больше втягивались в это дело. Драхвитц прав, найденные негативы я должен был передать ему. Но вся история с кражей документов расследовалась невообразимо вяло. В то утро я раздобыл в ближайшей деревушке сухую одежонку и отправился прямо в Гамбург. Вначале я посетил почту и забрал свое сокровище. Один мой знакомый проявил негативы и изготовил с них фотокопии. И тут, Жаннет, меня поджидали неожиданности. Я обнаружил, что в коллекции Геердтса представлены все мои знакомые по Рендсхагену!
Вебер сделал паузу.
— Я обнаружил в ней не только Драхвитца, о котором мне все было уже известно, но также Ландгута, Шлихтинга… К сожалению, Жаннет, я должен сообщить вам кое-что печальное.
— Да? — Жаннет вся подалась вперед.
— Вы знаете подробности о прошлом Воока?
— Конечно, — поколебавшись, произнесла она. — Он был солдатом во время войны, а потом много ездил: Средиземное море, Ближний Восток, Малая Азия, Южная Америка.
— Вы знали, что он был в эсэс?
— Да, — коротко подтвердила она. — А как вы узнали?
— Сначала мне рассказал сам Воок, а потом я нашел подтверждение в коллекции Геердтса.
— Ах! — удивилась Жаннет. — Воок тоже представлен в коллекции?
— Хм.
— Ну, да. Вы видите, как все это безобидно! Он же не скрывал своего прошлого…
— Подождите-ка! — возразил детектив. — Воок был гауптштурмбанфюрером эсэс. В сорок четвертом году его часть находилась в Венгрии. Вы знаете, что там тогда происходило?
— Откуда же мне знать?
— Воок вам никогда не рассказывал?
Жаннет молчала.
— Ну, Жаннет? — настаивал Вебер.
Она неохотно ответила:
— Он никогда не заводил разговора о войне.
— Ну, тогда это должен сделать я. В сорок четвертом году немецкие войска покидали Венгрию, и фашисты начали эвакуировать венгерских евреев.
— Эвакуировать? — переспросила она. — Куда?
— В лагеря смерти! В Венгрии было много богатых евреев. После того, как людей увозили, появлялись спецкоманды, укомплектованные людьми с высшим образованием, в основном искусствоведами, и очищали покинутые дома. Награблено было на многие миллионы. Потом все это переправлялось в Германию.
Жаннет недоверчиво посмотрела на Вебера.
— И… Воок участвовал в этом?
— Да.
— Неправда!
— Почему же, Жаннет?
— Если и так, то он действовал по приказу!
— Все они действовали по приказу. — Вебер горько усмехнулся. — Во всяком случае, так они утверждают сегодня.
Жаннет взяла Вебера за руку.
— Воок порядочный человек. Вебер, — убежденно произнесла она. — Я знаю его уже много лет.
Детектив покачал головой.
— В человеке добро и зло уживаются рядом, Жаннет. В преступном мире, а фашизм таковым и является, проявляются те его черты, которые в обычной жизни пугают нас. Давайте вернемся к Вооку. Узнав из документов Геердтса правду о его прошлом, я стал размышлять. Сам он, его окружение, дом, магазин, короче говоря, все вместе взятое наводит на мысль, что Воок является человеком, живущим на широкую ногу. Откуда у него берутся деньги?
— Он нажил состояние в Сантосе.
— Это он вам говорил?
— Да.
— Хорошо. Вполне возможно, — согласился детектив. — А вы знаете, где я пропадал до сегодняшнего утра?
— Откуда мне знать?
— Я был в Берлине. Взяв компрометирующий Воока материал с собой, я поделился кое с кем своими подозрениями и узнал, что многие предметы искусства были возвращены Венгрии, но большое количество картин после войны пропало без вести. Я привез с собой список ненайденных полотен.
— Он у вас с собой?
— Да.
— Можно взглянуть?
Вебер полез в карман, вытащил сложенный лист бумаги и передал его Жаннет. Она развернула листок и углубилась в него. Ознакомившись с записями, она беспомощно посмотрела на Вебера.
— Ну, конечно, очень интересно. Но какое отношение все это имеет к Вооку?
— Есть источник, объясняющий его уклад жизни, — пояснил Вебер.
Жаннет покачала головой.
— В этих делах вы, Вебер, действительно профан. Ни одной из этих вещичек он не смог бы сбыть здесь. Его тут же сцапали бы.
— Здесь, конечно, нет. — Улыбаясь, Вебер выхватил листок из ее рук и сунул бумагу в карман. — Но вы же сами мне говорили, что он не отказался от дел в Сантосе. Воок часто ездит туда?
Жаннет задумалась.
— Ну, — подбодрил ее детектив.
— Да, — выдавила она из себя. — Два-три раза в год.
— И он берет вас с собой?
— Нет. Кто-то же должен проявлять заботу о магазине!
Жаннет подлилась и беспокойно стала расхаживать по комнате.
Через некоторое время она с озабоченным видом остановилась перед детективом.