Одинокие души
Шрифт:
состояние.
– Я…, я проверял…
– Пульс и дыхание – это не все. Она едва не задохнулась от рвотных остатков, пока вы
ехали сюда.
– А можно её увидеть? – неожиданно спрашиваю я, и взгляд темно-синих глаз
направляется ко мне. Сначала мужчина изучает моё лицо, потом наверняка начинает
гадать, была ли я в кабинете с самого начала разговора, но затем он выдыхает.
– Можно. Она пришла в чувство несколько минут назад. Я поэтому и не вызывал вас
раньше:
Я киваю, братья неподвижно стоят рядом.
Сегодня всё пошло не по плану. Стас недоволен, он зол, и я уже чувствую, как он
выплеснет свой гнев на членов стаи. Но, тем не менее, я предвкушаю свободу. Пусть отец
братьев и пытается выглядеть жестким, принципиальным злодеем, он, на самом деле, обычный человек, со своими слабостями и недостатками. С одной стороны семья, с другой
– ответственность и совесть. Что выбрать? Естественно, он склоняет чашу весов в пользу
сыновей, правда, на этот раз они втроем высыпали слишком много песка.
Я встряхиваю головой, возвращаясь к реальности.
Теперь Шрам не остановится, и проверит всех новичков таким образом, что наша «семья»
превратится в стаю одичавших волков. И от этого мне не становится страшно. Я ловлю
волну, на которой находится парень, и неожиданно осознаю, что полностью с ним
согласна. Если враг внутри, мы должны его отыскать. Предателю не место среди нас. И я
приложу все усилия, чтобы правда всплыла наружу.
Когда нас выпускают, мы молчим. Я до сих пор мну руки, Стас больше не улыбается, а
Максим тяжело дышит. Мы идем по коридору, и видим вдалеке двух мужчин. Они
придерживают Киру. Прибавляем скорость.
Блондинка находится под действием каких-то лекарств. Она не понимает, что происходит, и совершенно не отличает мое лицо, от лица Стаса, а его лицо от лица Максима. Мы
выходим на улицу, находим пригнанную машину Шрама и занимаем места в салоне. Я
сажусь назад, Кира тоже. Она кладет голову ко мне на колени и, когда за нами закрывается
дверь,засыпает. Макс за рулем. Стас сидит рядом и пристально смотрит перед собой. Не
думаю, что он отказался вести автомобиль из-за алкоголя. Тот давным-давно выветрился.
Наверно, парень боится, что в порыве гнева не сможет себя проконтролировать. И я рада, что он осознает свою слабость и чувствительность.
Когда мы подъезжаем к дому Киры, Шрам молча выходит из машины и открывает заднюю
дверь.
– Давай, - хрипло произносит он, и я приподнимаю блондинку. Та что-то мычит, пытается
сопротивляться, но у неё нет сил даже на то, чтобы открыть глаза. – Я надеюсь, её мама
дома. В противном случае я позвоню
Максим кивает, и следит за тем, как брат несет на руках Киру к многоэтажке. Выдыхает.
Я прикусываю губу, и опускаю взгляд на свои руки. Мне бы волноваться о том, что я
скажу дома, но нет. Я беспокоюсь совершенно по другому поводу.
– Я…, - удивленно поднимаю голову. Не верю, что Макс прерывает тишину. – Я хотел
сказать тебе кое-что.
– И что же? – меня раздирают противоречивые чувства. С одной стороны мне хочется быть
жесткой, хочется сказать, что мне плевать на его слова и оправдания. Но так кричит лишь
половина моего сердца. С другой стороны, я ощущаю трепет. Мне необходимы сейчас
теплые, искренние слова, и я наотрез не могу прислушаться к бунтующей ноте.
– Я должен извиниться за свое поведение.
– Так и есть.
– Прости, мне не стоило вести себя таким образом, - парень на секунду ловит мой взгляд в
зеркале, но затем я опускаю глаза. – Это было некрасиво по отношению к тебе.
– Ты прав. – Я выдыхаю. – Я не ожидала такого.
– Я тоже! – парень усмехается. – Кто мог подумать, что я накинусь на тебя? Этотчертов
алкоголь вскружил мне голову, я не понял, как встал из-за стола, пошел к тебе и… - Я не
слушаю, что он говорит дальше. Внутри что-то сжимается. Становится больно и
неприятно. Отворачиваюсь. Не могу поверить в то, что сейчас Максим извиняется не за
своё поведение после танца, а за сам танец!
– …, так что прости. – Заканчивает он, и я
приказываю себе дышать ровно. Не выходит. Говорить не получается. В горле стоит ком, и
меня вдруг одолевает такое дикое желание выбежать из машины и дойти до дома пешком, что по телу проносится судорога! Но я не двигаюсь. – Чужачка, я…
– Ты прав, - неожиданно для самой себя отрезаю я, и холодно смотрю на Максима. Мной
владеет гордость. Не думаю, что это полезное качество, но на данный момент, оно
оказывается спасительным. – Мы совершили ошибку. Но не стоит принимать её близко к
сердцу. Ты был пьян, я была пьяна…
– Да, я именно это и хотел сказать, - приглушенно протягивает парень.
– Так, что, - пожимаю плечами. – Хорошо, что мы разрешили данную проблему.
Признаться, я хотела поговорить с тобой, ещё в участке, но ты, кажется, спал.
– Я думал.
– Думал? А. Ну ясно. Хорошо, - поджимаю губы. – Спасибо. И мне не нужны твои
извинения. Ошибку совершил не только ты, так что просить прощения у меня не надо.
– Лия, я…
– Тебе хочется обсудить что-то ещё? Мне кажется, обсуждать больше нечего.