Одинокий лыжник
Шрифт:
— А где были вы в это время?
— Я тоже был в Венеции, — ответил сицилиец. Он смотрел на Карлу. Гадкая ухмылка играла на его лице.
— Ты же был в Кортино, — удивленно произнесла она.
— Нет, ответил он с той же усмешкой. — Я был в Венеции.
— Но ведь я велела тебе отправиться в Кортино! Ты мне сказал, что был в Кортино. — Она была явно встревожена.
— Я был в Венеции, — повторил он.
— Ах, вот оно что, — заметил Керамикос. — Вам велели следить за Штельбеном и двумя его приятелями, а вы позволили себе остаться в Венеции. Интересно, почему?
— Не было необходимости ехать в Кортино. Оба немца были друзьями
Мэйн взял фальшивую ноту и поднялся. Никто этого, не заметил. Все они смотрели на Вальдини. А маленький сицилиец не отводил взгляда от Карлы.
— Значит, вы оставались в Венеции? — спросил Керамикос. — Зачем?
— Я следил за Мэйном, — медленно ответил Вальдини.
— Ты шпионил за мной! — по-итальянски вскричала Карла.
В уголках глаз Вальдини собрались морщинки, и весь он напыжился.
— Ты думаешь, что можешь дурачить меня? — ответил он. В голосе его послышалась ярость. — Думаешь, у меня нет гордости? Было время, когда ты была счастлива произносить: «Да, да, сеньор Вальдини». А когда я разрешил называть себя Стефаном, ты была на седьмом небе от счастья! Я плевал на Штельбена и всех остальных. Это была твоя работа, служба. Но тут другое дело. Я больше не верю тебе!
Он схватил Карлу за запястье и хорошо разученным приемом перебросил ее через себя.
Не успели мы пошевельнуться, как Мэйн пересек комнату, схватил Вальдини за воротник, повернул к себе и ударил кулаком между глаз. Сицилиец отлетел назад, шмякнулся спиной об стену и рухнул, как мешок. Мэйн обернулся и настороженно посмотрел на нас, сунув правую руку в карман куртки.
— Будь внимателен! Котелок закипел, и Мэйн вооружен, — на ухо прошептал мне Инглез и обернулся к Мэйну. — Тех двух немцев, случайно, звали не Вильгельм Мюллер и Фридрих Манн? — Он выпалил эти имена, словно прокурор, завершающий свою речь на процессе.
Слова Инглеза произвели на Мэйна заметное действие. Лицо его сморщилось, посерело, и он медленно оглядел комнату.
— Вы связали с ними Карлу, — продолжал Инглез холодным, трезвым тоном. — Она познакомила их со Штельбеном. И Штельбен был рад воспользоваться их помощью, потому что они были бандитами и никого бы не взволновало их исчезновение. Штельбен догадывался, что это ваши люди. Когда они разнюхали для вас то, что вам было нужно, вы устроили так, что их арестовали вместе со Штельбеном.
— Стало быть, по-вашему, я организовал и то, что их застрелили во время тюремного бунта? — усмехнулся Мэйн.
— Это было нетрудно. Вы, конечно, были знакомы с нужными людьми, — отрезал Инглез.
— Почему вы так считаете? — Мэйн глядел теперь только на Инглеза. От его самоуверенности не осталось и следа. Мне хотелось, чтобы Инглез прекратил дальнейший разговор. Атмосфера становилась слишком накаленной.
— Потому, — медленно отчеканил Дерек, — что вы не Джильберт Мэйн.
Кто же я, в таком случае? — Левая рука Мэйна сжалась в. кулак.
— Убийца и бандит, — отчеканил Инглез. — Мы едва не схватили вас в Неаполе в сорок четвертом году. Вы дезертировали во время высадки в Салерно и организовали в Неапольском порту банду. Кроме дезертирства вас обвиняли в убийствах и грабежах, а также в том, что вы проводили скрывавшихся от возмездия военных преступников через границу. Именно поэтому я заинтересовался вами. Мы взяли вас в Риме через три месяца после освобождения города. Вы и ваша девица были схвачены в трактире. Именно тогда вы и получили этот шрам. Я допрашивал вас. Вы меня узнали, когда я появился здесь, но подумали, что я не узнаю вас, потому что, когда я видел вас в последний раз, голова у вас была забинтована.
— Просто чудеса, — заметил Мэйн. Он пытался вернуть себе обычную самонадеянность. — Вы принимаете меня за кого-то другого. Моя военная служба довольно проста. Я был капитаном в артиллерии. Попал в плен и после побега служил в ЮНРРА. Можете проверить в архивах Военного министерства.
— Я это сделал перед отъездом из Англии, — тихо произнес Инглез. — Капитан Джильберт Мэйн пропал без вести в январе 1944 года; возможно, погиб в сражении под Кассина. А двумя месяцами позже он якобы бежал из лагеря военнопленных. Это были вы. Явившись в штаб английских войск с документами капитана Мэйна, вы жаловались на контузию, частичную потерю памяти, и вам было разрешено поступить на службу в ЮНРРА. Вы попросили, чтобы вас направили в Грецию, где было мало шансов встретиться с кем-нибудь из офицеров артиллерийского полка, в котором служил Джильберт Мэйн. Лично я считаю, что Джильберт Мэйн погиб на фронте, а вы завладели его документами. Вас же зовут Стьюарт Росс, а Мюллер и Манн являлись членами вашей неапольской шайки.
Мэйн деланно рассмеялся. Он был бледен и встревожен.
— Сперва вы обвинили меня в том, что я намеревался убить Блэйра, затем Карлу, теперь...
— Это правда, — хриплым голосом вмешалась Карла. — Правда до последнего слова. Я знаю, что это правда. — Она с трудом поднялась на ноги. Даже под слоем пудры лицо ее посерело. Она едва сдерживала слезы. — Ты хотел убить меня. Ты говорил, что узнаешь, где спрятано золото. Ты говорил, что любишь меня. Ты говорил, что, когда мы найдем золото, мы поделим его пополам и ты женишься на мне. Но ты врал. — Голос ее дрожал, она была на грани истерики. — Ты все время врал мне. Это ты купил «Кол да Варду» на аукционе. Я узнала об этом вчера. И ты знаешь, где спрятано золото. Ты, ты! — заголосила она. — Пусть оно принесет тебе несчастье, как принесло другим!
Мэйн пошел к Карле. Не было никаких сомнений в его намерении. Он был мертвенно бледен от душившей его злобы. Когда он замахнулся, чтобы ударить ее, Вальдини, который уже пришел в себя, вытащил револьвер, однако Мэйн опередил его, Он выстрелил в сицилийца в упор. Маленькое темное пятно вдруг появилось на ярко- голубой куртке Вальдини, он охнул и повалился навзничь.
Первой пришла в себя Карла. Она закричала и опустилась на колени перед Вальдини. Мы смотрели, как она приподняла его голову и шелковым желтым платком принялась вытирать кровь с губ. Он открыл глаза, пытался улыбнуться, но голова его откинулась назад, и он затих.
— Стефан! — закричала она. — Стефан! Не оставляй меня!
Но он был мертв.
Все еще поддерживая его голову, она оглядела нас. Она рыдала. Мне кажется, это было самое волнующее во всем происшедшем — ее плач по Вальдини.
— Зачем ты убил его?! — обессиленно произнесла Карла. — Он любил меня. Бедный Стефан! Никого у меня не было ближе его. Никого. Он один по-настоящему любил меня. Зачем ты убил его?!.
И тут, казалось, она взяла себя в руки. Она опустила голову-Вальдини на пол, встала и начала медленно приближаться к Мэйну. Он следил за ней, одновременно не спуская с нас глаз, все еще держа пистолет в руке. Она приблизилась и остановилась перед ним. Глаза у нее были широко открыты, в них горел дикий огонь.