Одиссея 2.0: Погоня за Аидом
Шрифт:
Медоу посмотрела на напарника. За то короткое время, что они были знакомы, она могла обвинить его во множестве постыдного: от крайней степени пренебрежения гигиеной до доведённого в абсолют пустословия. Однако паникёрства за ним раньше замечено не было. Сейчас же мусорщик трясся хуже наркомана во время ломки. Он был бледен под стать мрамору, на котором стоял, а на лбу у него выступали крупные капли пота.
— Никто не пострадал. То, что вы видели, — лишь части, которые шли под замену протезами, — голос Лестригона звучал мягко, с нотками лёгкой боли и стыда. — Наше происхождение, моё и моих близких, вызвало мутацию, которая
— Вы правда никому не вредили? — Медоу опустила руки. — Может, выслушаем их? Мы ведь тоже не без греха.
— Вот именно. Вы сражаетесь с корпорациями весьма, как бы точнее выразиться, агрессивными способами. И ни я, ни Филипп, ни кто-либо другой вас за это не осудит. А вы, Немо. Такое оружие не выдают за спасение раненых или канцелярскую работу. У нас всех есть тёмные стороны, но наша общая цель важнее этого. Пожалуйста, друг мой.
Ухмыльнувшись, Немо слегка повернул пистолет и прочитал выгравированную надпись.
— Шкипер, — в наушнике раздался шёпот волчицы. — На двери уйдёт больше времени, но часть систем я разблокировала.
— Ты действительно гений, Антуан. Этого у тебя не отнять. Я сдаюсь на твою милость, — он поднял руки вверх, оставив оружие болтаться на скобе. — Но ответь мне сначала, зачем меня сюда пригласил Зеф?
Лицо Лестригона ничего не выражало, он лишь продолжал смотреть в глаза собеседника. Затем великан опустил голову, коснувшись подбородком груди. С его стороны послышался тихий, неразборчивый звук. Был это смешок или всхлип, оставалось только гадать. Когда Антуан вновь посмотрел на гостей, его губы сложились в невесёлую улыбку человека, который проиграл партию в шахматы, но сделал этот чертовски красиво.
Рука великана метнулась за спину. В ней блеснул серебристый металл.
Бам! Бам!
Лестригон дёрнулся. На его рукаве расплылись два алых пятна. Великан смерил их презрительным взглядом.
— Гаси свет!
Немо кинулся в сторону, надеясь, что сверхчеловеческое зрение великанов не работает в темноте. Два новых выстрела прогремели в холле. Вспышки света на мгновение озарили удивлённое лицо Антуана.
Когда эхо стихло, вор замер на месте. Он надеялся услышать стук металла по мрамору или хруст ломающихся костей. Однако Медоу не издавала ни звука. Как это было возможно, он понять не мог. Гордость мешала вспомнить, что его самого металлорукая однажды уже поймала в засаду.
«В темноте они не видят. Хорошо. Надо только не попадаться им под ноги… Что?»
В холле вспыхнул свет. Системы дома всё ещё не работали. Помещение озарили фонари на оружии Лестригонов. К отцу и сыну присоединились мать и дочь. Их совместных усилий хватило, чтобы вырвать из мрака Медоу, которая занесла руку над Антуаном, и застывшего в позе марафонца Немо.
— Я передумал. Я готов к переговорам.
Сквозь место, где только что стоял мусорщик, пронеслись два заряда дроби. Он же в свою очередь выскочил в прилегающий коридор и снова скрылся в темноте. В погоню бросились Лилия и Лив, ведь у мужчин семейства были проблемы посерьёзнее.
Медоу полоснула воздух в сантиметре от лица Антуана. Второй рукой она рассекла рубашку на его груди, слегка поцарапав кожу. Для своего роста великан обладал потрясающей ловкостью. Отпрыгнув от девушки, он трижды выстрелил в неё. Пули отскочили от стальных рук Медоу, которыми она закрыла лицо.
Рыкнув на противника, она бросилась вперёд, но вдруг почувствовала руку на шее. Филипп держал её в удушающем захвате, приставив ствол к виску.
— Чего ты ждёшь, сын?!
Девушка ощущала, как дуло револьвера скользит по её коже. Отливающие медным блеском руки прокрутились на шарнире против часовой стрелки. До того, как Филипп успел унять дрожь в руке, две стальные ладони ударили его по ушам.
Хватка молодого елисейца ослабла. Его отец тщетно пытался поймать в прицел Медоу, но та двигалась с проворством профессионального акробата. Гигантские руки, которые обычно придавали ей вид неуклюжего орангутанга, ничуть не стесняли её движения и даже наоборот. Девушка зацепилась за плечи Филиппа и перенесла своё тело ему за спину.
Не теряя времени, она нанесла два сокрушительных удара в подколенные ямки великана. Любой другой на его месте уже попрощался бы с ногами, но он лишь с громким стоном повалился на четвереньки. Медоу за волосы поймала Филиппа в полёте и обрушила кулак ему на затылок. Подающий надежды молодой врач начал подавать чуть меньше надежд и с грохотом упал к ногам отца.
Антуан Лестригон считал себя умным человеком. Не из-за количества изобретений в портфолио и не из-за того, что он разбирался в областях науки, которые для других были непостижимы словно магия. Антуан Лестригон считал себя умным человеком, потому что никогда не повторял ошибок.
Этим утром он проигнорировал рассказ Медоу об убийстве двенадцати корпоративных топ-менеджеров. Списал его на пустое бахвальство. Больше недооценивать этого монстра он не собирался. Учёный провёл рукой по царапине на груди и посмотрел на лежащего без сознания сына.
— Ваша взяла, — Лестригон бросил револьвер и поднял руки. — Только позвольте осмотреть Филиппа, прошу.
Медоу, которая уже успела вновь выпустить когти, с сомнением взглянула на хозяина дома. Однако она всё же сделала пару шагов назад. Лестригон поклонился и подошёл к обмякшему телу. Он тщательно осмотрел затылок юноши, а затем аккуратно перевернул тело на спину.
— Мой милый мальчик, всё будет хорошо, я обещаю, — отец погладил сына по голове. — Знаете, он всегда был таким добрым. Сопротивлялся нашей диете куда дольше, чем Лив. Отказывался есть мясо. Три раза попадал в реанимацию из-за этого. Очень чувствительный, слишком близко принимает всё к сердцу. Он наверняка вам не говорил, что пишет стихи, так ведь? Стесняется. Думает, это выставляет его слабаком. Чушь. Это самая прекрасная его черта — видеть прекрасное в уродливом, хорошее в ужасном. Хотел бы я посмотреть на себя его глазами. Что бы я увидел?
Нога Филиппа дёрнулась, а спустя несколько мгновений уже весь он бился в конвульсиях. На уголках рта выступила пена, из груди вырвался отвратительный хрип.
— Нет! Пожалуйста, нет! — Антуан поднял на Медоу полные слёз глаза и закричал. — Помогите, умоляю!
Девушка без раздумий бросилась к Филиппу и осторожно придавила его к полу. Лицо юноши перекосила противоестественная гримаса. Медоу повернулась к учёному, чтобы спросить инструкции, и в этот момент почувствовала укол в шее. Лестригон стоял над ней держа в руках шприц.