Одиссея креативной королевы
Шрифт:
– Я успел благодаря бюрократии, - сказал экс-профессор, - эти идиоты прислали мне повестку-требование явиться в офис MI-5. У меня к тому моменту успели сложиться определенные подозрения, я принял некоторые меры, проработал маршрут и заранее договорился с Гюли Кешан, которая не возражала против такого приключения…
Молодая турчанка – авиа-таксист загадочно улыбнулась, кивнула, и добавила:
– Приключение было отличное! Мы нелегально прилетели на Северный Кипр, купили чистые ID, стали цивильными авиа-туристами и нет проблем. Хороший план, который удался. Вот почему мне нравятся решительные мужчины зрелого возраста.
– Главное, что вы смылись вовремя, - заключил бакалавр Кавендиш.
– Сюжетно док Лесли влип из-за этой твоей райской птицы, - заявила Энола Грей и щелкнула ногтем по золотому диску, висящему на ленточке на груди у Невилла.
– Ого, какая штука, - заинтересовался Шон Антрим, - это что, орден какой-то?
– Типа того, - подтвердил Невилл, - это Орден райской птицы Логоху, высшая награда Республики Папуа Новая Гвинея. Мне вручил его президент Меромис, в январе и, как полагает Энола, из-за публикации об этом, в Британии реанимировалось дело о кассе Маниту. Спецслужба MI-5 решила отомстить доку Лесли за то, что я вот такой.
– А за что орден-то? – спросил Кедан Гэлтах.
– Типа, - сказал Невилл, - за разработку стратосферного ядерного удара над Папуа. В результате, 3 января, миротворческий корпус ООН и силы Альянса потеряли связь, и вообще всю военную электронику, а штаб потерял спутники слежения. Дальше, наши разбомбили с воздуха этот контингент на северном побережье Папуа и в акватории.
– Наши? – с некоторым сомнением в голосе переспросил Гэлтах.
Королева, бдительно пресекая такой поворот разговора, спросила:
– Мистер Кавендиш, в родстве ли вы с герцогом Девонширским, той же фамилии?
– Только в дальнем родстве, Ваше величество. Я из нетитулованной аристократии.
– Что ж… - королева кивнула, - …Так или иначе, фамилия громкая. А в какой сфере находятся ваши нынешние интересы? Физика или экономика?
– И то, и другое, - ответил он, - очень не хочется отказываться от интересных тематик, поэтому я работаю в Объединенной метеорологической лаборатории - по физике, а с командой дока Лесли Фицбрюса - по прикладной политэкономии.
– О! Весьма интересно! Значит, доктор Фицбрюс собрал тут научную команду?
– Это, - ответил экс-профессор, - своего рода рефлекс ученого старше 40 лет. А здесь настолько дружественные условия для создания инициативных научных команд, что некоторые вещи случаются сами собой. С того момента, когда мисс Грей любезно познакомила меня со своим другом, инвестиционным консультантом из Бахрейна, я обеспечен многомерным субстратом для исследований на годы вперед.
– О! – повторила королева и повернулась к магистру математики, - Здесь интересная научная жизнь. Значит, мисс Грей, у вас есть друг в Бахрейне?
– Не совсем так, Ваше величество. Омар Зурарра родом из Бахрейна, но несколько лет назад переехал в Англию, и мы познакомились в Гемпшире, где его богатые родичи искали участок под нефтяной терминал. Обычная задача по оптимизации массового обслуживания. Получилось успешно, и Омар предложил еще один проект. Шел май прошлого года. Реформа Накамуры вызвала бум инвестиций в Меганезию, и богатые родичи Омара не зевали. По их заказу мы придумали гига-плафера в море Горгоны.
– Что?
– удивилась Боудис, - Значит, гига-плафер принадлежит фирме из Бахрейна?
Энола Грей картинно сложила ладони на груди.
– Ваше величество, позвольте, я расскажу полностью.
– Да, разумеется. Я слушаю с интересом, мисс Грей.
– Так вот, проект начал воплощаться. Прошло лето, наступил сентябрь, и Накамура объяснил мировым бонзам, что уступка на дюйм это на дюйм, а не на милю, как они размечтались. Народный флот на страже. Кто заступил за черту - тот сам виноват. А иностранные инвесторы, державшиеся в рамках, продолжали спокойно работать. Тут никто не прессовал их. В частности, развивался гига-плафер. Это очень не нравилось некоторым субъектам в Саудовской Аравии, которая доминирует над Бахрейном, и в Лондоне, где саудовских шейхов уже, наверное, столько же, сколько в Эр-Рияде.
– Минуту, - прервала королева, - я не понимаю: как планктонная ферма пересеклась с интересами саудовских шейхов?
– Гига-ферма, - пунктуально уточнила Энола, - и в этом все дело. Я напомню: каждый квадратный метр плафера может дать 100 граммов сухой биомассы в день. Просто по арифметике, полтора миллиарда квадратных метров плафера Горгона могут дать, при полной теоретической мощности, 150 тысяч тонн биомассы в день, это 80 тысяч тонн биотоплива. Примерно столько импортирует Австралия с Ближнего Востока.
– А цена этого биотоплива? – быстро спросила Боудис.
Девушка-магистр математики поправила очки на курносом носике, и назвала цену. Королева переспросила и, услышав в ответ те же цифры, сообщила свой вывод:
– Я предполагаю, мисс Грей, что родичи мистера Зурарра серьезно рискуют, создавая подобную базу для демпингового перехвата рынка у саудовцев.
– Они уже не рискуют, - ответила Энола, - они были схвачены, выданы из Бахрейна и Британии в Саудовскую Аравию, и там исчезли. Омар Зурарра успел скрыться. Если говорить прямо, то он обратился ко мне, и я ему помогла. Мы смылись вместе.
– Вместе? – переспросила Боудис, - Вы хотите сказать, что мистер Зурарра здесь?
– Да, Ваше величество. Конкретно сейчас он вот за тем столиком.
Боудис проследила за ее взглядом, и увидела за столиком в соседнем углу парочку: Подтянутый мужчина-араб выше среднего роста, с волевым лицом, чисто выбритый (однако, с пышными усами), одетый в белый тропический костюм.
Девушка – креолка, худощавая и энергичная, вызывающая тревожную ассоциацию с хищным насекомым – богомолом. При этом стиль у нее был панковский (стрижка - золотой ежик, вытянутый вдоль осевой линии головы, одежда - свободные шорты и свободный топик - тоже цвета золота).