Одна беременность на двоих
Шрифт:
— Сейчас закончится! — закричала я. — Вот, вот, почти…
Но моё «почти» перекрыл новый стон. На экране дёрнулась линия и снова упала. Теперь я слышала всхлипывания.
— Аманда… — Других слов у меня не было. Спрашивать, больно ли, глупо. — Аманда…
Я напрасно звала её аж до следующей схватки, когда она снова свернулась калачиком. Тогда я опустилась на колени и вцепилась в перекладину рядом с её пальцами. Такими же ледяными, как сейчас мои. И попыталась дотянуться до спины поверх одеял. Слишком толстые. Она не почувствует массаж. Монитор показал новую схватку,
Я сунула руку под одеяло и поняла, что кровать мокрая. Но сейчас главное — надавить на копчик, как учила Ванда. Я тёрла минуту, две, три, а Аманда всё это время стонала в одеяло.
— Перевернись на другой бок…
Бесполезно. Её скрутило ещё сильнее… Но вот на смену трём минутам пришли пять. Это плохо? Хорошо? Никак? Или возможность передохнуть? Идиотская природа должна же была придумать что-нибудь, чтобы помочь женщине родить! Или хотя бы дать время перестелить кровать.
— Ты можешь встать?
— Я должна. Я хочу в туалет, — через слёзы выдала Аманда, и мы успели добежать до двери даже с капельницей, и нам не хватило какой-то секунды, чтобы спокойно опуститься на унитаз. Аманда на него рухнула, уткнувшись носом мне в плечо. Вернее зубами, она сжала шов на плече, а могла бы вгрызться и в кожу.
— Я хочу ещё пить, — простонала она уже в кресле, и я, бросив на кровать сухие полотенца, схватила пустую бутылку, в которую успела сунуть трубочку.
Сдала стометровку я быстро и, должно быть, выглядела совсем плохо, потому что медсестра неожиданно протянула мне завёрнутый в целлофан сэндвич.
— Может перекусишь? — предложила она, но я замотала головой, не в силах открутить крышку на банке с клюквенной водой.
Она пришла мне на помощь и даже протянула специальную бутылку с трубочкой.
— Из такой удобнее пить.
На ней был логотип госпиталя. Я взяла и побежала обратно в палату, боясь услышать новый крик, но дверь не выпускала в коридор и звука.
— Вот! — я протянула Аманде бутылку. Она не спросила, откуда та, а только жадно сжала губами трубочку.
Следом явилась Джоди с подогретым одеялом и укутала им Аманду. Я сказала про постель. Она обещала перестелить, но явилась не с новым комплектом белья, а со столиком на колёсиках — над ним лампа, весы для младенца. Что это значит? Джоди присела подле Аманды:
— Хочешь анестезию? Ещё можно сделать.
Но Аманда вновь закрутила головой. Медсестра ушла, а я уставилась на весы. Почему так рано привезли? У Аманды от силы сейчас раскрытие шесть сантиметров. На часах два часа ночи.
— Аманда, тебе действительно не больно? — спросила я, проклиная вопрос. Ей больно! Ей больно! И я это вижу!
— Не настолько, чтобы делать анестезию. Я хочу, чтобы хотя бы что-то было, как я хотела.
— Аманда… — Но слова вновь закончились. Зачем? Зачем она так мучается?
Я продолжала тереть ей спину и, кажется, протёрла рубашку насквозь, пока не сообразила просунуть ладонь в прорезь.
— Ай, у тебя руки ледяные!
Я убрала руку. Как она может быть ледяной?! Я уже мозоль натёрла.
— Дай ещё одеяло!
Я побежала искать Джоди, чтобы получить тёплое и столкнулась с доктором. Хорошо, он подтянул ноги, а то бы я растянулась на полу.
— Всё нормально?
Даже не знаю, к чему был задан вопрос: к моему скоростному бегу или к схваткам Аманды, но я кивнула. Пусть думает что хочет. Сидит на диване и играет в тетрис. Да, шарики цветные переставляет…
Джоди протянула мне два одеяла, и только я укутала Аманду по самый нос, как она попросилась в туалет. Хорошо, одеяла не успели остыть за те схватки, что мы провели в ванной комнате, и я подоткнула их за спиной, решив попытаться массировать через них.
— Ванда говорила ходить в туалет каждый час, а я три раза за час бегаю.
— Аманда, это воды…
— Нет, не воды…
— Тогда схватки…
— Почему так давит на позвоночник? Может, он затылком к спине лежит, а не лицом? Ванда говорила, что это больнее…
— А что в этом плохого?
— Не знаю, но это плохо!
— Аманда…
Новая схватка спасла меня от необходимости продолжать разговор. Я уткнулась лицом ей в спину, чтобы вложить в массаж как можно больше силы.
— Твой доктор здесь, — пыталась подбодрить я Аманду. — Он не ушёл домой и явно не собирается уходить. У него игрушка на телефоне на всю ночь.
На всю ночь… Как Аманда выдержит такие схватки всю ночь…
— Снова в туалет!
Я подняла её из кресла и взглянула на часы. Уже три часа! До ванной комнаты три шага, но мы не сумели их пройти. Пришлось остановиться на середине. Я обхватила Аманду со спины и почувствовала каменный живот. Как же ей больно, как же ей больно. Мой собственный нос хлюпал, а слёзы не останавливались. Я еле вытерла их волосами прежде чем втолкнула капельницу в туалет. Там мы просидели три схватки.
— Так это же хорошо, что ты тут, — утешала я. — Ванда говорила, что раскрытие в позе орла идёт быстрее.
Я сама удивлялась своей памяти, вдруг начавшей выстреливать, казалось, слышанными вполуха деталями.
— О, ты ещё улыбаешься? — обратилась Джоди к Аманде, когда мы вернулись в кресло.
Аманда пыталась играть в героиню, а я уже не могла. Я почему-то думала о сэндвиче, от которого отказалась.
Джоди принесла новое одеяло и забрала старое.
— Хорошо, что тебе холодно. Это хороший знак, уровень гормонов понижается. Значит, конец уже близок. Я уверена, что к пяти утра вы уже будете держать малыша на руках.
Мы? Да, она переводила взгляд с меня на Аманду и обратно.
— Вы замечательная команда.
И ушла. Неужели вернётся только через два часа? И два часа я одна буду выслушивать эти стоны. Аманда вновь поднялась, но тут же опустилась в кресло. Вернее, хотела в кресло, но получилось мимо, и если бы я не поймала её, то явно упала бы на пол.
— Аманда, поднимись, пожалуйста, — попыталась я просунуть под неё руки после окончания схватки, но она лишь неистово замотала головой, и я увидела кровь на прокушенной губе. Она не поднимется. Схватки, похоже, забыли, что обязаны идти с перерывом. Я схватила одеяло и попыталась просунуть его Аманде под колени.