Одна беременность на двоих
Шрифт:
— Фотоаппарат! — закричала Аманда у дверей, и я кинулась за новой сумкой.
Если она помнит о фотографиях, то ей не больно и не страшно, а страшно мне. Я даже вести машину быстро не могла. Едва дотягивала до пятидесяти миль в час.
— Не гони так! — возмутилась Аманда, прикрыв глаза, но я сбавлять не стала, списав возглас на схватки. Они вновь вернулись, и одна, со слов Аманды, началась аж через три минуты. Я даже газу прибавила, но потом вновь сбросила, взглянув на часы. Зачем стоять под дверью палаты, если чётко сказано приезжать не раньше
— Опять ничего нет! — со слезами завопила Аманда.
— Какое ничего?! Ещё и десяти минут с прошлой схватки не прошло!
Мы почти приехали, и я хотела попросить Аманду вернуть назад сумку, но она продолжала в ней копаться, бормоча нечленораздельно:
— Трубочки, бумажный пакет… Мы с тобой забыли дышать в пакет… Это же для баланса кислорода и углекислого газа…
— Аманда, мы ещё не рожали! Какой баланс!
— Носки тёплые только одна пара!
— А сколько тебе надо?
— Для тебя.
— Мне не надо!
Мне потом не будет надо, а сейчас ноги мёрзли, словно вместо резинового коврика кроссовки стояли на снегу.
— Бальзам для губ на месте, а конфет нет!
Так и хотелось выкрикнуть — ты сама собирала эту сумку. Я не виновата! И зачем в последний момент в ней ковыряться. Разворачиваться я не буду…
— Конфеты можно у них купить, наверное, — озвучила я лишь окончание своей мысли. — Или без них обойтись. Главное, полотенца цветные взяли…
Ванда сказала, что в госпитале все белые, а лучше знать, которым вытирался, а которое сосал. Хотелось развеселить Аманду, а получилось только разозлить.
— Я не стану сосать полотенце! Мне не больно совсем.
— И не надо, чтобы было больно.
Я наконец-то крутанула руль, чтобы завернуть на парковку госпиталя.
— Давай поищем место в подземном гараже.
На нём горел зелёный свет. Теперь бы только не обнаружить машины, припаркованные прямо на разделительных линиях. Но нет, я даже нашла место в первом ряду и втиснулась между минивэном и джипом.
— А как я выходить буду? — заявила Аманда потерянным голосом.
Об этом я как-то не подумала, но перепарковываться было поздно.
— Я тебе помогу.
Придержав животом дверь, чтобы не поцарапать чужую машину, я протянула Аманде руку. Теперь оставалось навьючить себя сумками.
— Всё-таки хорошо, что ты решила рожать не ночью. Дежурный вход с другой стороны здания, а тут прямо к лифту можно выйти.
Холл показался слишком тёмным, но только когда подъехал лифт и осветил полумрак, я поняла, что в регистратуре просто не горел свет — приёмные часы закончились, медицинские офисы уже час, как закрыты. На втором этаже нас встретил тот же полумрак, только, похоже, искусственный, потому что свет от дневных ламп падал ровно на стойку регистратуры, за которой сидело три медсестры. Одна поднялась нам навстречу, а остальные продолжили следить за мониторами.
— Аманда, как ты себя чувствуешь? — обратилась медсестра сразу по имени и, получив в ответ невразумительное «отлично», повела нас в палату под номером семь. Как раз день рождения Аманды, но я не стала обращать её внимание на цифру, боясь неадекватной реакции — ей сейчас всякое могло прийти в голову.
— Располагайтесь, — махнула рукой медсестра.
Больничная кровать с железными бортиками, стол, два кресла и шкаф. Жалюзи на окнах были опущены, но медсестра не включила свет. Горела только крохотная лампочка подле двери в туалет. Медсестра протянула Аманде рубаху. Скинув на пол сумки, я поспешила помочь, но та сама с молниеносной скоростью успела переодеться и затягивала под шеей бантик.
— Ой, я сказать забыла, что надевать наоборот, не как у доктора, — вздохнула медсестра. — И дай мне, пожалуйста, прокладку. Я хочу удостовериться, что это воды, и посмотреть их цвет. Там есть новые.
Теперь уже я затянула завязки на спине, и Аманда пошла к медсестре, будто на эшафот. Уселась на кровать и принялась отвечать на вопросы: от имени до даты последних месячных. Медсестра ничего не записывала — наверное, сверяла данные. А я, чтобы успокоить дрожь в руках, принялась взбивать подушки и тут же получила от медсестры похвалу.
Аманда улеглась на них, медсестра закрепила на животе датчики, и малыш по старой памяти тут же начал их скидывать.
— На мониторе показываются схватки. Ты можешь следить за ними — когда пик и когда уже идут на спад. Тебе сейчас больно?
Аманда мотнула головой.
— Станет больно, я поставлю капельницу. Анестезиолог сейчас на кесаревом и сможет прийти только через час.
— Я не хочу эпидуралку! — почти взвизгнула Аманда.
Медсестра аж глаза выпучила:
— Совсем не хочешь?
Аманда нервно кивнула. Медсестра что-то чиркнула в карте.
— В любой момент можешь передумать. Сейчас я давление тебе измеряю.
— А раскрытие смотреть? — простонала вопрос Аманда.
— Рано ещё. Рано.
И совсем скоро она ушла, оставив нас вдвоём. Вернее, почти втроём.
Глава семьдесят пятая "Самая длинная ночь"
Казалось, мы целый час пялились на монитор, но когда в дверь раздался лёгкий стук, стрелки круглых часов показывали всего лишь десять минут девятого. Тёмный полог откинулся. Вошёл доктор в своей обычной синей униформе. От взгляда на короткий рукав его футболки по телу пробежала дрожь, и я потянула вверх уже закрытую до предела молнию кофты.
У него, как всегда, улыбка до ушей, но в этот раз я не смогла улыбнуться в ответ. Всё это время я спрашивала Аманду про схватки, едва заметив появившуюся на экране волну, но та огрызалась, что ничего нет, и я всё выдумываю, хотя прекрасно видела монитор. Теперь я передала эстафету доктору, но ему Аманда отвечала спокойно, хотя и то же самое. Неужели она и правда не чувствует схваток?
— Тогда чего разлеглась? — спросил он и повернулся ко мне. — Ходите по коридору. Схватки нагуливайте.