Одна дорога из Генуи
Шрифт:
— Даем вам по тысяче на нос и в расчете.
— Мало.
— И мы сваливаем с твоей дороги навсегда.
— Во-первых, не верю, а во-вторых, что нам дорога теперь? Мы, может, и сами свалим до поры до времени.
— Слушай, Томазо, — вступил Джованни, — Ты же сам сказал на свадьбе Кармины, грабьте корабли, а на дорогу не суйтесь. Было такое?
— Ну было.
— Мы с Бруно угнали паром. На реке. Не на дороге. Какие к нам претензии?
— К вам двоим никаких. Можете брать ноги в руки. Я ведь правильно понимаю, что вы никому не скажете, что грабили королеву-мать?
— Вот же сучьи дети, — сказал Бастиан.
Со стороны реки хрустнула ветка.
— Твои? — спросил Шрам.
— Нет, — ответил Беккино, — Вроде нет.
Стоявший ближе всех в направлении звука генуэзец шагнул посмотреть, что там.
— Аааа! — только и успел он сказать, с треском падая в кусты.
— Мерде! — прокомментировал убийца со страшенным акцентом.
— Французы! — крикнул кто-то из людей Беккино, — Уходим!
— Стоять! — рявкнул Беккино.
— Я вам уйду! — ответили из кустов, и на полянку вывалился добрый сэр Энтони Маккинли. С длинной палкой в левой руке и окровавленным кинжалом в правой.
Уходить без золота никому не хотелось, а золото все еще лежало частично расфасованное во вьюки, частично еще в деревянной таре. Все восемь мулов стояли налегке, привязанные к деревьям.
Беккино жестом отправил кого-то из своих куда-то, а сам обратился к рыцарю.
— Добрый сэр Энтони, как мы все рады Вас видеть!
— Не наблюдаю особой радости.
Лица обоих банд выглядели кисловато. Маккинли при всех своих недостатках верный рыцарь короля, а не кого-то из Генуи. Если он еще и не один, то с золотом можно попрощаться, а скорее всего и с жизнью. Выстрел любого из арбалетов с такого расстояния стал бы для рыцаря смертельным, но стрелка ждала бы медленная и мучительная смерть, если с рыцарем есть еще какая-то армия.
— Многовато вас тут, — сказал рыцарь.
— Если что, мы не с ними, — сказал Бруно, — Хотите, я Вам потом песенку спою?
— Шрам, я подумал и принимаю твое предложение насчет отступных, — сказал Беккино.
— Он один! — крикнул разбойник, отправленный на разведку, — Здесь только конь!
Маккинли шагнул назад, за дерево, а когда показался с другой стороны, держал в руках натянутый лук со стрелой. Шотландский лонгбоу заметно короче, чем классический, и его вполне можно принять за простую палку, особенно в лесу.
Арбалетчики не стреляли без команды атамана, а когда Беккино крикнул «Убить его», Маккинли уже успел два раза спустить тетиву и попасть в обоих. Аркебузиры жахнули, но оба предсказуемо промазали. Рыцарь бросил лук и выхватил меч.
Генуэзцы сначала не успели ударить первыми, а потом не успели отскочить. Маккинли в полтора взмаха положил двоих, но остальные разбежались. Аркебузиры спешно перезаряжались.
Рыцарь оценил обстановку и атаковал в сторону стрелков. Никто не встал на пути, и оба стрелка убежали на безопасное расстояние, бросив оружие и рассыпав порох.
Все противостоящие стороны посмотрели друг на друга.
— Дурацкая ситуация, — сказал Беккино, — Мы на Вас, сэр рыцарь, не полезем. Вы нас не догоните.
Маккинли кивнул.
— Если останетесь тут, то, если и не уснете, то зевнете.
Маккинли снова кивнул.
— Если уедете… Вижу, что не хотите. Но груз-то Вам одному не взять. Не переложить. Не увезти. Во всяком случае, весь. При всем уважении, мессир, надо как-то по-хорошему поделиться.
— Давайте, мы, корсиканцы, поможем Вам убить этих генуэзцев, а Вы нас щедро вознаградите, — предложил Бруно.
— Хорошая идея, — присоединился Бастиан.
Теперь генуэзцы остались в меньшинстве, семь против десяти корсиканцев. И, возможно, рыцаря.
Почти любой рыцарь любитель охоты. И умеет тихо ходить по лесу. Что корсиканцы Шрама, что генуэзцы Беккино — горожане, и в лесу не отличат шаги охотника от шагов дичи.
Фредерик задержался, пока переходил вброд Тидоне. Сражаться в мокрой и холодной одежде ему никак не хотелось, и он потратил время, пока надевал сухие штаны и чулки с туфлями, не забыв тщательно вытереться.
Пока две с половиной банды смотрели на Маккинли, Фредерик пересчитал разбойников и решил, что двое рыцарей против семнадцати простолюдинов соотношение неплохое. Как говорил дядя Максимилиан, половину зарубишь — остальные сами разбегутся.
Сэра Энтони Фредерик сразу не узнал. Зато узнал Томазо Беккино и по началу переговоров догадался, что тот с рыцарем знаком. Стоит ли ждать, пока они договорятся? Или напасть на разбойников самому и вынудить рыцаря продолжить бой?
— Montjoie! Saint Denis! — поскольку рыцарь говорил по-французски, то Фредерик атаковал с французским боевым кличем.
Разбойники снова не приняли бой, кроме двоих ближайших, которые приняли не столько бой, сколько удары. Фредерик прошел через цепь и оказался в центре круга, рядом с Маккинли. Шотландец тоже попытался достать кого-то из врагов, но к его атакам все были готовы и отступили.
— Сэр Энтони?
— Фредерик?
— Вы нас преследуете? Где Ваши солдаты?
— Потом объясню.
— Рад Вас видеть, мессир фон Нидерклаузиц, — церемонно поклонился Томазо Беккино, — Как здоровье Вашей прекрасной супруги?
— Вы очень любезны, — кивнул Фредерик, — И мы, может быть, даже оставим вам жизнь.
— Обратите внимание, мы Вас не грабили, это все дикие корсиканцы.
— Мы не виноваты, нас заставили! — Бруно некультурно показал пальцем на Шрама.
— Да ты же сам к Бастиану с планом пришел! — закричал Шрам, но по-корсикански, и Фредерик с Маккинли ничего не поняли.
При желании любой из разбойников мог убежать. Или даже все сразу. Но под деревьями лежало такое богатство, которое требовало торговаться, договариваться или драться, пока оставался хоть какой-то шанс. Атаковать рыцарей в лоб без подготовки дело безнадежное. Но в спину и предварительно подумав — может и выгореть. И генуэзцы, и корсиканцы отлично умели побеждать, нападая сзади, организованной группой и по предварительному умыслу. Жестами и тихими фразами на своем жаргоне разбойники по двое — по трое согласовывали тактику. Куда бы рыцари не повернулись, на них напали бы сзади. Главное — растащить их, чтобы не стояли спина к спине.