Одна дорога из Генуи
Шрифт:
— Знаешь, что-то в этом есть. Если не считать того, что мы с тобой тоже не местные. Я не могу вспомнить ни одного значимого города отсюда и до самого Милана. Колонна должен бы усиливать гарнизоны по берегам Адды и Тичино. Поэтому вряд ли мы сильно рискуем, направившись прямо на Милан через самую глушь. То есть, рискуем. Но меньше, чем если бы поехали на восток, или на запад, или на юг. Кто бы нас ни преследовал, он не найдет союзников в этих местах.
На Милан между Тичино и Аддой вели четыре дороги. По двум из них, Милан-Павия и Милан-Лоди вдоль соответственно Тичино и Адды стоило ожидать оживленной коммуникации между имперскими гарнизонами. Третья вела вдоль реки Ламбро через Сан-Коломбано, Лоди-Веккьо и Мариньяно (Меленьяно). Четвертая же, которую выбрала Марта, проходила вдоль зловонного Ламбро Мердарио через относительно менее населенную местность.
Прозвание «Ламбро Мердарио» Южный Ламбро получил потому, что еще со времен тех еще римлян в него сливались стоки того еще Медиолана. Стоки немного разбавлялись водами реки Олона, которую те еще римляне отвели для водоснабжения того еще Медиолана, и водами Тичино через более современный канал Навильо Гранде, недавно капитально отремонтированный.
Стемнело быстро, едва успели доехать до какой-то деревни. Деревней оказалось Санта-Кристина-и-Биссоне, стоявшая на большой дороге Павия-Пиццигеттоне. Как в любой деревне на важной дороге, там нашелся постоялый двор, где можно поставить телегу на ночь и накормить лошадей.
Путешествуя на телеге, очень важно подумать о ночевках. Запряженную телегу нельзя просто бросить на обочине. Мало того, что ее надо поставить в приличном месте, чтобы не украли груз, так еще и лошадей надо на ночь выпрячь, с вечера накормить-напоить и неплохо бы еще под крышу поставить. Если очень надо, можно, конечно, и в чистом поле распрячь лошадей и привязать к телеге длинной веревкой, чтобы не убежали и объедали траву вокруг. Но лучше пользоваться плодами цивилизации, особенно когда они есть под рукой.
Из-за приближения военных действий грузоперевозки сильно сократились, и двор стоял почти пустым. Со стороны Павии за весь день никого. Павия готовится к осаде и не выпустит никакой сколько-нибудь полезный груз. В Павию по той же причине тоже никого. Из Парпанезе первая телега пришла под вечер, утренние давно проехали. Всех постояльцев — группа в десяток пеших паломников во главе со священником.
Хозяева радостно встретили новых гостей. Женщина, правящая телегой, большая редкость, но не что-то чрезвычайное. Многие крестьянки и купчихи могут подменить мужа в поездках. Дама в открытом платье под теплым плащом, конечно, мало похожа на привычный типаж купеческой жены, но по большим дорогам кто только не ездит. И типичные люди, и нетипичные. Мужчина при ней выглядит скорее как любовник, чем муж. Был бы муж, тоже бы в семейном деле разбирался. Хотя бы знал, как лошадей распрягать.
Бонакорси по общему решению притворился, будто он путешествует сам по себе. Свой мул, свой вьюк с вещами. Своя легенда. Едет в армию наниматься хирургом, по пути рвет зубы за скромное вознаграждение.
— Полдня нет никого из Парпанезе, — сказал местный конюх, помогая Марте распрягать лошадей.
— Там сначала большой французский обоз переправлялся. Из Вогеры в Пиццигеттоне. Никого не пускали, — ответила Марта.
— И не будет, — продолжил Кокки, — Мы чудом удрали. В Парпанезе бойня.
— Кто кого? — заинтересовался конюх.
— Папские из Пьяченцы устроили засаду на французов, — сказал Кокки.
Конюх кивнул. Здесь еще с утра знали про засаду. Всех, кто утром переправился на северный берег, эта самая засада пинками выгоняла из Парпанезе.
— Мы думали после них на юг переправиться, но не судьба, — сказала Марта, — Паром угнали. Папские победили, но несколько конных французов прорвались. Значит, с утра придет армия из Пиццигеттоне. А может быть, от Милана сюда движутся ландскнехты, чтобы форсировать и вместе с папскими из Пьяченцы взять Вогеру, в которой никого нет.
Они по пути придумали эту версию событий, чтобы завтра поутру никто отсюда не поторопился в Парпанезе и не рассказал про одинокую вечернюю телегу.
— То есть, паломникам лучше подождать? — уточнил конюх.
— Я бы на их месте с рассветом бежал к Корте-Сан-Андреа, не заходя в Парпанезе. И внимательно слушал бы, не скачет ли конница навстречу.
— Пожалуй.
За разговором конюх и Марта распрягли лошадей, поставили их в стойло и насыпали овса в кормушки. Овес стоил дорого, но Марта даже не торговалась.
— Телега не ваша? — спросил конюх.
— Почему?
— Вы, сеньора, не в обиду Вам будет сказано, как будто несколько лет за упряжь не брались. И лошади Вас как будто сегодня первый день увидели.
— Мы телегу с грузом перекупили. Надо теперь куда-то ее увести и груз продать.
— Вот прямо перекупили?
— В счет долга забрали, — вступил в разговор Кокки, — Нечего было от нас бегать, встретились на узкой дорожке.
Конюх взглянул на Кокки, передернул плечами и решил, что этот может хоть жизнь в счет долга забрать. Нечего, правда, от таких бегать.
— Что за груз, если не секрет? — поинтересовался конюх.
— Свинец, — ответила Марта, — Мелкими кусками, на пули.
Людям в теме вес груза понятен по тому, с каким усилием тянут кони. А по объему видно, что под тентом даже до бортов не загружено. Свинец неплохо подходит. Был бы большими слитками, лежал бы без упаковки.
— Ходовой товар по нынешним временам. В любой армии с руками оторвут. Только не заплатят.
— Главное, чтобы по пути не отобрали, а в Милане уже через интендантов зайдем, — ответил Кокки, — Как дорога, не сильно опасная?
Скрывать, куда едут, нет смысла. Если приехали сюда из Парпанезе, то или Павия, или Милан. Или пересекать Тичино где-то выше Павии, но тут надо другую легенду придумывать. Кто повезет свинец за тридевять земель по территории войны?
— Сильно. Вот только днем фуражиры из Павии на восток проезжали. Завтра обратно поедут, так что вам бы на рассвете встать пораньше и гнать побыстрее. Свинец они вместе с телегой отберут.
— Спасибо, — Кокки дал конюху монетку, — Куда, говоришь, они поехали?