Одна и без оружия
Шрифт:
— Это логичный конец предательства, — закончил рассказ Гущев. — Надеюсь, ничего подобного в моем ведомстве не случится. — И он пристально обвел взглядом парней.
— Конечно, в нас не сомневайтесь, не подведем, — подали голоса парни.
Когда бритоголовые спросили, можно ли идти, Гущев почему-то посмотрел на часы и изрек:
— Два дня вам на раскачку, поработайте с Игорем, чтоб мышцы разогреть, и в путь-дорогу.
Я с самого начала не сомневался, что речь идет о Генрихе Николаевиче. Потому и согласился на эту авантюру. С моим участием все же больше шансов отбить его или в крайнем случае переправить в безопасное место. Судя по замыслу Гущева, в осуществление его плана втянуты высшие должностные лица спецслужбы. Иначе как расценить возможность осуществить полет, посадку на военном аэродроме, предоставление машины? А точные сведения о местонахождении Генриха Николаевича? Это дело профессионалов. Без их помощи Гущев не мог бы придумать ничего подобного.
Лучшим для меня вариантом было предупредить Генриха Николаевича о готовящемся на него покушении и отчалить от этого дела, сославшись, например, на нездоровье или другую причину. Но как это сделать? Может, рассказать обо всем Ии, она что-нибудь придумает. Где найти ее? Гущев говорил, что бритоголовые ребята из бадашевской спецгруппы. Они наверняка знают, где находится сейчас Ия. Надо выяснить. Не откладывая в долгий ящик, договариваюсь с парнями о начале с завтрашнего дня занятий по подготовке к операции. Заодно интересуюсь, кто у них был инструктором в центре. Подробно расписывают девушку Олю. Она с ними не только тренировалась, но и была главной в спецгруппе, которая прибыла в распоряжение генерального директора фирмы.
Так, отлично, значит, Ия у Александра Михайловича. Обращаюсь к Гущеву с просьбой разрешить поехать к генеральному директору и поговорить с ним. Возможно, узнаю что-то новое о чеченцах, окружающих нашего клиента, и о нем самом: ведь он побывал у него в качестве налогового инспектора и наверняка показал свой характер.
— Не возражаю, — согласился Гущев и предупредил: — О наших планах — ни гу-гу.
— На этот счет будьте спокойны.
Гущев лично позвонил Александру Михайловичу и попросил быть поласковей с его человеком, который кое о чем его расспросит.
— Жми к нему, он тебя ждет, — сказал Гущев и вызвал водителя разъездной машины, распорядившись сделать со мной рейс туда и обратно. — Водитель знает, куда везти, — пояснил он.
Как же подкатиться к генеральному директору, чтобы не вызвать у него подозрений насчет моей поездки в Чечню? А то начнет расспрашивать, и я запутаюсь. Так ничего за дорогу и не решил. И только перед входом в его кабинет сверкнула мысль: свалю все на Гущева, пусть тот и выкручивается.
Разговор у нас получился. Александр Михайлович моментально меня узнал, угостил кофе с коньяком да еще с шикарными шоколадными конфетами, с готовностью отвечал на все мои вопросы и, когда я уже собрался уходить, не преминул поинтересоваться, для чего мне такие сведения, не собираюсь ли я туда махнуть.
— Нет, что вы, — замахал я руками, — лезть в самое пекло, да ни за какие деньги. Просто Гущеву понадобились подробности, и он послал меня к вам.
— А для чего?
Я пожал плечами:
— Позвоните ему, это же не секрет.
— Да — да, так и сделаю, — скомкал разговор Александр Михайлович, сделав вид, что удовлетворен ответом.
А я, собравшись уходить, поблагодарил его за гостеприимство и как бы между прочим полюбопытствовал: не вижу что-то вашего телохранителя, очаровательной девушки — боевика. Ребята из ее спецгруппы просили узнать.
— Она уехала в Чечню с моим особым заданием. Теперь была моя очередь заторопиться и сделать вид, что такая информация меня вполне устраивает.
«Если этот тип не врет, значит, Ия уехала к Генриху и постарается забрать его оттуда, — размышлял я. — А если ей не удастся?..»
Теперь я уже не колебался и решил непременно принять участие в этой авантюре.
Мы летели на военном транспортном самолете типа «Антей», перевозившем ящики с боеприпасами. Перед взлетом один из членов экипажа предложил всем надеть парашюты и показал, как им пользоваться при аварийной ситуации. На мой вопрос, почему же не дают парашюты пассажирам «боинга» или «Ила», он ответил, что «Аны» специально приспособлены для сбрасывания десанта. Откроется люк в заднем отсеке, и можно прыгать даже с разбега.
Наставления члена экипажа меня не успокоили, а, наоборот, вызвали видения различных вариантов авиакатастроф с моим участием. Но все кончилось благополучно, и поздно ночью самолет мягко приземлился на аэродроме.
Ко мне подошел офицер, одетый в полевую форму, и сообщил, что машина ждет нас. Пересели в «волгу-пикап», свободно разместившись в кабине. Предупрежденные офицером, что возвратиться надо до рассвета, мы не стали тратить время на переодевание и еду, а переоделись и перекусили по дороге. Когда приблизились к поселку, все уже были в маскировочных костюмах и черных масках. Машину с водителем оставили ждать на опушке леса, а сами короткими перебежками, пригибаясь к земле и прячась за кустарники, последовали прямо к дому, который нетрудно было вычислить, зная его расположение.
Мы заранее договорились, что охранников будем снимать, не убивая, а только вырубим на время. Этому я успел научить ребят за два отведенных нам для тренировок дня. Да и вооружены мы были пистолетами только на крайний случай. Излишний шум может вызвать тревогу и сорвать всю операцию. У крыльца дома, где находился Генрих Николаевич, прохаживался часовой с автоматом на изготовку. Я сам взялся его снять. Пока пятеро моих ребят притаились в нескольких метрах, чтобы в случае необходимости прийти мне на помощь, я осторожно подкрался сзади к часовому и правой рукой сжал его горло. Он медленно сполз на землю. Как минимум полчаса будет приходить в себя. Это проверено. Оттащил его к стене. Трое вместе со мной вошли в комнату. Двое остались сторожить. Включил фонарик. Кровать, стол, стулья. Небольшой сейф. Хорошо бы и его прихватить, наверняка какие-то деньги, бумаги, которые будут нужны Генриху Николаевичу. Но как взять, чтобы незаметно было, все равно обратят внимание, подумают — валюта. Неприятностей не оберешься. Ладно, там видно будет, а пока — вот он, спит без задних ног, ничего себе нервишки. Я бы так не смог. Вечно всем завидую.
Ребята между тем деловито приступили к работе. Платок с эфиром — к носу и одновременно ремешки на руки и ноги. И чтоб было наверняка, укутали легким одеялом. Когда все закончили, я приказал:
— Осторожно несите его в машину, я за вами. Как только они вышли, стал шарить по комнате в поисках ключа к сейфу. Тащить его — последнее дело, но и оставлять, раз пришли сюда, я не намерен.
Выдвинул ящик стола. Лежит какой-то ключ. Похоже то, что надо. Попробовал — подходит. Открыл дверцу. Ничего, кроме нескольких листков бумаги. Забрал и спрятал в карман. Слышу: автоматные очереди. Выскочил наружу.
Наверняка нарвались на патруль. Теперь надо сматываться как можно быстрее. Пули просвистели у самого уха. Прямо передо мной выросла фигура чеченца, он выкрикнул:
— Стой, руки вверх, стрелять буду!
Как бы не так. Резкий выпад ногой снизу вверх — и автомат грозного патрульного летит в сторону. Кулак в ту же секунду достает челюсть чеченца, и он без звука валится на землю.
Оглядываюсь вокруг: ни зги не видно. Знаю, впереди дорога, но там идет перестрелка. У нас только пистолеты, и долго ребятам не продержаться.