Одна и без оружия
Шрифт:
— Чем обязан в столь ранний час? — первым нарушил молчание Виктор Николаевич, отхлебнув сразу добрую половину чашки, приспособленной скорее для пива, чем для такого деликатного напитка.
— Я пришел к вам с конкретным предложением, очень важным и срочным, — заинтриговал его я.
Генерал отставил в сторону свою пустую «чашечку» и приготовился меня слушать. Я начал издалека, рассказал, чем занимается моя фирма и какую огромную пользу приносит ее деятельность.
— Все это я знаю, — вставил Виктор Николаевич, — давайте ближе к делу.
Я выразил готовность сократить до предела дальнейшее повествование о своей нынешней работе, но подчеркнул, что без этой информации не обойтись, так как можно не уловить то главное, зачем я пришел. Учитывая пожелания генерала, в сжатой форме рассказал о наших торговых сделках, являющихся основным источником дохода.
Виктор Николаевич сразу оживился и попросил эту часть рассказа развернуть. Я не возражал, но с одним условием: чтобы он постарался понять новшества российского бизнеса и не создавал трудностей в работе.
— Вы же купаетесь в золоте, зачем вам еще пополнять свои запасы? — спросил генерал.
Пришлось прочитать ему небольшую лекцию. Я сказал, что беда россиян нашего поколения в том, что они долго томились в тисках тоталитарного режима и привыкли не жить, а существовать. Что можете вы, генерал, занимающий в государственной иерархии далеко не последнюю ступень, позволить себе на свою не рядовую зарплату? Да ничего особенного, разве только по льготной путевке съездить с семьей в свой элитный санаторий. Я не говорю уже о «среднем» жителе — рабочем, крестьянине, интеллигенте. Они если не воруют, как вы у себя называете левый заработок, то влачат жалкое существование. Значит, чтобы жить, надо двигаться, действовать, искать возможности для получения средств — не существования, а жизни. Машина, дача, квартира, поездки на курортный отдых к морю — это, по западным меркам, обычные человеческие запросы, о них даже не говорят как о каком-то шике. Для нас это показатель высочайшего благополучия и счастья, источник черной зависти не только соседей, но и властей. Такие люди преследуются на государственном уровне. Разве это цивилизованное общество?
Я сделал передышку, ожидая отклика от своего слушателя.
— Все это общие слова, и на мой вопрос вы не ответили, — так отреагировал он на мой монолог.
— Как, вы не поняли? — удивился я. — Ведь я все время говорю о том, для чего нужны деньги.
— Допустим, — согласился генерал. — Но зачем вам столько? У вас есть квартира, дача, машина и так далее. Ну и что потом, куда их тратить?
— Во-первых, денег никогда слишком много не бывает, а, во-вторых, они дают человеку чувство уверенности, превосходства, независимости и, если хотите, настоящего счастья.
— Значит, вы счастливый человек? — «словил» меня Виктор Николаевич.
Да, и к тому же игрок, — уточнил я, чтобы окончательно удовлетворить его любопытство. И пошел еще дальше, когда он попросил меня объяснить, что имею в виду своим уточнением. Я сказал, что добывание «лишних» денег — это уже спорт, игра профессионалов, которая увлекает, как наркотик. Для получения выигрыша идут на любые жертвы, а иные даже на преступления. «Для достижения цели любые средства хороши» — это про нас поговорка. Поставленная цель должна быть достигнута, иначе проигрыш, поражение, а это равносильно высшей мере. Человек уже свыкся с такой своей работой, с высоким положением, как говорят, прикипел всеми фибрами души. Иное его состояние приведет не только к моральному падению, но и к физической смерти.
— Вы хотите сказать, что убийство Гущева как-то связано с его бизнесом, вернее, с криминальными делами? — вставил генерал.
— Без сомнения, — подтвердил я. — Он попросту потерял чувство реальности, зарвался, забыл, что в погоне за деньгами хоть и пригодны все средства, но все же есть какой-то предел, элементарная порядочность, что ли. Нельзя не считаться с тем, что ты не с Марса на землю спустился и, набивая свой карман, не забывай о других, хотя бы о тех, кто с тобой работает и помогает делать деньги.
— Выходит, все же должна быть и порядочность, и совесть, и чувство самосохранения, чтобы вовремя остановиться, осмотреться, провести самоанализ, — снова поймал меня на слове Виктор Николаевич.
— Да, это так, — подтвердил я его вывод.
— Почему же вы лично этого не делаете? — спросил он в упор.
Я не растерялся. Возможно, потому, что ждал такого вопроса.
— Делаю, — сказал я, — именно для этого и пришел к вам.
— Вот как? — вырвалось у него удивленно. — Что ж, я готов и дальше вас внимательно слушать.
Но то, что я предложил ему, вызвало у него по меньшей мере недоумение, скорее, он просто не понял меня и попросил высказаться яснее. Пришлось повторить, что моя фирма согласна перевести на его счет в любой российский или зарубежный банк два миллиона долларов.
— За что же такой королевский подарок? — уже дважды переспросил он, кажется, не веря своим ушам.
Я пошел открытым текстом, мол, у вас комплект документов, разглашение которых или, еще хуже, передача властям угрожает мне и моим коллегам по бизнесу серьезными неприятностями. Этого допустить мы не можем и потому обращаемся к здравому смыслу Виктора Николаевича и его пониманию происходящих в России перемен.
— А вы случайно не свихнулись на своем бизнесе, чтобы предлагать взятку мне, генералу спецслужбы, отдавшему лучшие годы жизни борьбе с коррупцией и мафией? — Виктор Николаевич не на шутку рассердился.
Но уже то хорошо, что не выгнал меня, хотя и такой вариант я не исключал, значит, какой-то шанс еще остается. Он нервно заходил по комнате, не переставая возмущаться:
— Это же надо додуматься до такого — купить меня за два миллиона долларов!
— Мы можем договориться и на других условиях, — вкрадчиво предложил я.
Виктор Николаевич остановился как вкопанный посредине комнаты:
— Условие одно: вы подробно описываете свою нелегальную деятельность. Особенно детально — торговлю оружием. Выводите на чистую воду всех, кто участвует в этом бизнесе.
— А что получаю взамен? — на всякий случай поинтересовался я.
— Останетесь директором своей фирмы, будете заниматься только законной торговлей. Это я вам обещаю, — заверил меня генерал.
Дальнейшие наши переговоры, как я понял, ни к чему не приведут, и я стал прощаться. Придется все же принимать меры по второму варианту и сегодня же встретиться с Толстобрововым.