Одна и без оружия
Шрифт:
— Выходит, наша помощь не понадобилась, — разочарованно протянул Павел. — Давай перетащим этих и тех, кого мы уложили, в одно место.
— Хорошая идея, — одобрила я. — Только мои противники живы. А ваши?
— Мы увидели направленные на нас автоматы и не стали ждать, когда они откроют огонь, — объяснил Володя.
— Вы поступили правильно, — сказала я и предложила связать и уложить рядом с Джафаром такого же, как он, бандита, указав на Роста.
Ребята быстро справились с этим делом. Потом мы отвезли командира, почти пришедшего в сознание, к убитым боевикам —
До аэродрома было уже недалеко. Мы подъехали к КПП. Володю после взаимных приветствий со знакомым офицером пропустили на закрытую территорию, даже не заглянув в кабину. Ничего себе бдительность!
Владимир на правах хозяина предложил всем оставаться в машине, пока сам он разузнает о возможных маршрутах транспортных или других самолетов. Никто не возражал. Это было правильное решение. Мы остались с Павлом и двумя пленниками. Павел уже рассказывал по дороге о своих и Татьяниных мытарствах, о том, что она осталась одна во власти чокнутой Жанны. Павел рвался к ней, не зная только, как туда добраться.
— Сделаем вот как, Павел, — предложила я. — Как только мне удастся отсюда вырваться с этими двумя, попросим Володю подбросить тебя в тот поселок, и не одного, а вместе с несколькими боевыми ребятами. Этот чеченский гарнизон уже не существует. Джафара и его отряда нет. Жанна и охранники не представляют серьезной силы, вы с ними справитесь без особого труда. Заберешь Таню — и в Москву, к Рожкову, там встретимся. У тебя много интересных сообщений для него. Виктор Николаевич решит, ехать ли вам снова в США и продолжать свое дело, или даст другую задачу.
Вернулся Володя. Через час летит «Аннушка» в Москву за гуманитарным грузом. Самолет почти пустой. Там только четверо раненых офицеров. Экипаж согласен взять еще четверых.
— Троих, Володя, — уточнила я, — Павел остается, и ты, надеюсь, поможешь ему. Пусть это будет в расчет долга мне, который ты сам себе установил.
Владимир обрадовался:
— Всегда готов!
— Пока не торопись, — сказала я. — Когда я улечу с этими «друзьями», подбери тройку добровольцев — храбрецов и освободите жену Павла.
— Будет сделано, — пообещал Владимир. — Только с вами тремя небольшое осложнение. Врач, который сопровождает раненых, ни в коем случае не хочет брать кого бы то ни было во избежание, как он говорит, «заражения инфекцией». Есть только один способ преодолеть это — добиться соответствующего приказа у начальника нашего гарнизона.
— Думаю, у меня это получится, пошли к нему. Кабинет начальника гарнизона находился на втором этаже четырехэтажного дома. Это здание — административный центр военного аэродрома, с которого только и происходят прием и отправка российских и зарубежных самолетов с различными грузами, начиная от боеприпасов и кончая продовольствием, а также военными и гражданскими пассажирами. Каждый рейс самолета находится под личным контролем начальника гарнизона. Только с его разрешения экипаж может взять дополнительный груз и даже одного лишнего пассажира. Вот к этой высшей здесь инстанции
— Надо срочно вылететь в Москву с двумя особо опасными преступниками. Они легко ранены и сейчас находятся под охраной моих людей, — объявила я полковнику, одновременно протягивая удостоверение сотрудника спецслужбы РФ, а также предписание оказывать содействие предъявителю сего документа, выполняющему задание государственной важности.
Полковник прочитал бумаги с самым серьезным видом и выслушал меня очень внимательно. Выразил готовность отправить меня с первым же подходящим рейсом.
— Насколько мне известно, АН-10 стоит уже на взлетной полосе. Я могу на него успеть, нужно лишь ваше распоряжение.
— К сожалению, у меня есть указание подчиняться требованиям врачей, ввиду опасности инфекционных заболеваний. Врач, сопровождающий раненых офицеров, категорически против других пассажиров.
— Но это же абсурд! — возмутилась я. — Нельзя же с одной меркой подходить ко всем людям. У меня действительно двое раненых, но никаких болезней у них нет. Эти люди — опасные бандиты, с огромным трудом удалось найти и задержать их, а вы вместо того, чтобы помочь мне вылететь с ними в Москву, выдвигаете чисто формальные причины для отказа.
Полковник беспомощно развел руками и уже в который раз, я это заметила, окинул меня недоверчивым взглядом.
Не ошиблась. Он долго мялся и наконец решился:
— Мне хотелось бы самому взглянуть на ваших пленников.
— Это исключено, — возразила я.
— Почему? — искренне удивился офицер.
— Да прежде всего потому, что никто не имеет права их лицезреть и с ними разговаривать до того, как мы их сдадим под охрану спецслужбы. Их ждут в Москве, и промедление с вылетом может дорого обойтись всем нам.
— Вы что, мне угрожаете? — обиделся полковник.
— Ни в коем случае. А чтобы вы удостоверились, насколько мне важно улететь именно сейчас, я вас соединю с начальником спецуправления службы безопасности.
Полковник снисходительно улыбнулся и милостиво разрешил мне позвонить по телефону.
Не долго думая, набрала домашний номер генерала Рожкова. Когда он взял трубку, я одним махом, не давая ему вставить слово, выпалила короткую очередь, мол, возвращаюсь из командировки с двумя приятелями, но начальник гарнизона колеблется, отправлять меня или нет.
— Передайте ему трубку, — деловито ответил Виктор Николаевич.
— Генерал Рожков у аппарата и просит вас выслушать его, — сказала я.
Полковник, все еще не вполне уверенный, что я есть та самая, о которой говорится в только что прочитанных документах и у которой целых два опаснейших субъекта состоят в пленниках, взял у меня трубку и отрекомендовался по — военному:
— Слушаю, начальник гарнизона полковник Щербаков.
По мере «слушания» лицо полковника багровело. В заключение он повторил несколько раз «есть» и «будет сделано», «бортовой номер самолета, на котором она летит, 1247», а затем, схватив фуражку, кинулся в дверь, оставив меня в полном недоумении.