Одна и без оружия
Шрифт:
— А если ребята пустят в дело автоматы или сработает сигнализация, что тогда? — поинтересовался я.
— Неужели ты считаешь Джафара полным идиотом? Все предусмотрено. У ребят не будет боевых патронов, и сигнализация окажется неисправной, так что для вас все двери откроются. Ты кричишь: «Руки вверх!», «Всем к стенке», «Никто не пострадает при соблюдении наших требований». Держишь их под прицелом, а другие связывают. Не будут рыпаться, баллончики останутся у вас в карманах. А кто начнет хорохориться, пустите газ в морду, вмиг успокоится. Ну а дальше как договорились: ты остаешься их караулить, остальные принимаются за работу. Потом вы все сматываете удочки. За углом вас будет ждать машина. — Джафар откинулся на спинку стула и сделал глубокий вдох и выдох, давая понять, что аудиенция окончена.
У меня оставался в запасе завтрашний день. Ночью начну осваивать новую профессию взломщика и грабителя. Один день Джафар отвел нам для знакомства друг с другом и каких-то тренировок вдали от поселка, где стоял какой-то старый дом. Мы должны будем представить, что это банк, и раза два-три прорепетировать нападение. Больше всего меня волновало, что с Таней, где она и как себя чувствует. Джафар предупредил мой вопрос, сказав на прощанье:
— О жене не беспокойся, ее никто не обидит, но увидишься с ней только после выполнения задачи. Это мое условие. Обещание свое я сдержу.
Ничего не поделаешь, придется терпеть и жить по его распорядку.
На следующий день Джафар сам свел нас вместе. Двое чеченцев средних лет и откровенно свирепого вида и уже знакомый мне парень, который дважды приглашал меня к командиру, составляли вместе со мной ансамбль, должный исполнить банковскую увертюру. И чтоб она прозвучала профессионально, мы прорепетировали ее несколько раз под личным управлением Джафара. Он остался доволен и заключил:
— Все, хватит, теперь получится. Сейчас отдыхайте. В два часа ночи приступим к работе.
Интересно, а что будет делать в это время сам Джафар? Ведь он все время говорит «мы», значит, имеет в виду и себя. Но, инструктируя меня, он об этом ни разу не заикнулся. А я не рискнул спросить, чтобы не навлечь на себя его гнев.
Поспать не удалось. Тревожные мысли путались, будоража нервы, создавая картины одну мрачнее другой. И все же я задремал немного перед самой побудкой. Не слышал, как вошел в комнату Джафар. Он толкнул меня в плечо.
— Поднимайся, все уже в сборе, ждут тебя. Я вскочил и потянулся за своей одеждой.
— Куда?! — остановил меня Джафар. — Переодевайся вот в это. — Он показал на форменную камуфляжную одежду и высокие американские ботинки.
Я облачился в светло — зеленые маскировочные шаровары и куртку, набросил на лицо черный платок с прорезами для носа и глаз.
— Это потом, перед входом в банк, — заметил Джафар, показывая на платок.
В самом деле, чего это я преждевременно маскируюсь?
— Ну вот, теперь другое дело, — удовлетворенно проговорил Джафар, осматривая меня. Протянул пистолет и газовый баллончик: — Возьми, пригодятся.
Мы вышли. Джафар сам сел за руль. Тройка молодцов уже сидела на заднем сиденье. Мое место — рядом с водителем.
Ехали очень быстро. Чувствовалось, что Джафар знает дорогу и отлично умеет управлять машиной. Каких-нибудь сорок минут, и мы уже на месте.
— Я буду ждать здесь. Банк за углом, они знают, — кивнул Джафар в сторону своих ребят. — Смотри, не вздумай выкидывать фокус. Помни о жене, она ждет тебя с нетерпением. Ваша судьба в твоих руках, — напутствовал он меня.
Мои коллеги сразу же уверенно двинулись вперед по пустынной полуразрушенной улице. По плану я замыкал шествие. Но замысел Джафара сразу же был нарушен. Здание банка, по его словам, не должно было охраняться снаружи. А тут двое с автоматами стоят у самого входа, разговаривают. Мы притаились в подворотне, метрах в сорока.
— Придется тебе их отвлечь, — предложил мне самый старший из нас, — а мы поможем.
Я не возражал, так как только я мог хотя бы на несколько минут занять их разговорами и притупить бдительность. Вступи с ними в диалог чеченец, это сразу же вызовет подозрение, и кто знает, как они себя поведут.
Я быстрым шагом двинулся к охранникам:
— Привет, ребята, закурить не найдется, а то выпили мы тут немного со своими, а сигареты кончились.
Один из солдат сразу полез в карман.
— Жми сюда, угостим, — пригласил он. Несколько шагов — и я возле них.
— Парочку могу одолжить, — раздобрился солдат и протянул сигареты.
Я взял, поблагодарил и сделал вид, что хочу уйти, потом вроде раздумал и спросил:
— А может, выпить хотите, у нас там навалом.
— Нет, спасибо, здание охраняем, отлучаться нельзя, — ответил тот же солдат.
Его напарник начал подозрительно на меня посматривать. Надо и его срочно вовлечь в беседу. Но не получилось. Бдительный оказался солдат.
— А ты с какой части такой разукрашенный? — спросил бдительный.
Надо действовать до появления чеченцев. Ухлопают они ребят, жалко.
— Мы здесь недалеко стоим, а вы с какой?
— Недалеко никакой части нет, голову не морочь, отвечай, или сдадим тебя в комендатуру.
— Да брось, чего привязался к человеку? — стал урезонивать товарища тот, что дал сигареты.
— А ты помолчи, молод еще меня учить, — отмахнулся от него напарник и опять ко мне: — Документы есть?
— Конечно, вот… — Я достал газовый баллончик и в упор свистанул в лицо струей, сначала очень бдительному солдату, потом — не очень. Ребята закашляли, зачихали, кинулись в разные стороны. Подоспели чеченцы. Одурманенные газом в момент были связаны и с кляпами во рту внесены в здание. Хитроумный замок в два счета открыл веселый чеченец, самый молодой из нас. Недооценивал я его, считая почти ребенком, когда он открывал двери сарая и сопровождал меня к командиру.
Мы в здании. Первый и второй этажи — помещение банка. На первом хранятся все деньги. Трое рослых парней, одетых в форму спецназа, выскочили из комнаты и наставили на нас автоматы. Не обращая на оружие никакого внимания, мы направили на них газ. В ответ застучали автоматные очереди. Но мы продолжали поливать их до тех пор, пока они не попадали на пол, пытаясь отдышаться. В короткий срок и они были связаны и с кляпами во рту уложены в один рядок с первыми двумя охранниками. Когда, немного придя в себя, они увидели нас целыми и невредимыми, их удивлению не было предела.