Одна и без оружия
Шрифт:
— Что за шум, в чем дело? — вылез из той же комнаты, протирая глаза, контролер, мужчина средних лет, совершенно седой, в больших очках.
— Успокойтесь и ведите себя тихо, — предупредил я его и предложил: — Ложитесь рядышком, мы вас свяжем, чтобы не было ни у вас, ни у нас неприятностей.
Он быстро оценил обстановку, понял, что сопротивляться бесполезно и покорно выполнил мое предложение. Пришлось его тоже связать. Поскольку он сам твердо обещал быть нем как рыба, приготовленный для него кляп остался не у дел.
Между тем чеченцы даром времени не теряли. Пока молодой паренек собирал все, что плохо лежало, в том числе и из шкафов, которые он открыл в течение
— Все, заканчиваем, — подал я в последний раз свой голос, и мы, пятясь, следя за каждым из лежащих, чтобы никто из них, паче чаяния, не поднялся вдруг какой-нибудь неведомой силой, вышли на улицу. Паренек так же ловко, как и открывал, запер дверь на запоры, и мы двинулись к машине.
Ночь выдалась темной, ни зги не видно. Хорошо, что Джафар догадался помигать фарами. Тогда уж мы побежали. Побросав мешки в багажник «жигуленка», вскочили в кабину, и водитель дал газ.
Больше всего боялись, чтобы не нарваться на какой-нибудь случайный патруль. К счастью, проехали опасную зону благополучно и скоро прибыли в поселок. Джафар что-то сказал своим ребятам, и двое, подхватив мешки, занесли их в дом. Джафар пошел за ними, не обращая на меня никакого внимания.
— Мы свободны, Джафар? — напомнил я ему вслед его обещание.
Не слышал или прикидывается?
Паренек, оставшийся со мной, произнес виновато:
— Командир велел отвести вас обратно в сарай до утра.
— Как обратно?!
Этой подлости я от Джафара не ожидал. Ведь он дал слово, что сразу же отпустит.
— Пошли, — уже настойчиво повторил парень. Ничего не оставалось, как идти в свою темницу, мучиться, надеясь, что просветлеет в голове у этого непредсказуемого человека. А если не просветлеет?
Измученный физически и морально, я буквально провалился в сон.
Мне показалось, что меня сразу же разбудили. Глянул на часы. Всего тридцать минут прошло, как заснул. Надо мной стоял веселый паренек и, как будильник, трезвонил:
— Вставай, командир ждет…
— Что там стряслось, не знаешь? — пробормотал я спросонья.
— Злой страшно, всех позвал, и тебя тоже.
Какая муха его укусила? Должен радоваться, что его план удался, что он получил все, чего желал и даже больше. За такие деньги он купит любого чиновника, достанет любой товар и обеспечит себя и своих близких на долгие годы. Так я размышлял, пока шел к его резиденции. Паренек топал рядом.
— Кто тебя научил работать с замками? — спросил я, чтобы нарушить молчание.
— Джафар. Он и стрелять хорошо умеет, и нож метко кидает. У него учусь.
— Зачем это тебе? Лучше книги читай, война кончится, пойдешь в школу. Сколько закончил классов?
— Пять. Потом работать пошел. Денег мало давали. А Джафар много платит. Зачем школа? Так лучше. Вот, смотри. — Парень вытащил из кармана пачку зеленых.
Железная логика. Не время переубеждать его. Да и пришли уже.
Я смело вошел в комнату, рассчитывая если не на встречу с цветами, то хотя бы на радушие. Напоролся на колючий взгляд и улыбку, напоминающую оскал дракона.
— Что вы принесли? — загадочно — зловеще спросил он, указывая на раскрытые сумки. Двое чеченцев стояли у мешков, понурив головы. Паренек остался у двери.
Я проследил за взглядом Джафара, упершимся в солидную горку ассигнаций.
— Как что, деньги, наверное, — предположил я.
— Деньги?! — Джафар схватил одну пачку, распечатал ее, и
— Я-то причем? — пожал я плечами. — Ты же сам поручил мне держать под прицелом охранников и все. Те, кто вскрывали сейфы, должны были проверить пачки.
— Заткнись! — прорычал Джафар. — Не то я всех вас прямо здесь прикончу, собаки! Ничего нельзя никому поручить! На тебя надеялся, думал, хоть ты немного соображаешь, — поднял он на меня злые глаза, — а ты такой же, как эти недоумки. Куда спешил, не мог посмотреть, что в мешке, может, они навоз тащат и тебя вместе со мной дурачат.
Джафар брал самые высокие ноты и, как хреновый исполнитель мугамов, срывался на «петуха». Его сейчас невозможно было урезонить, оставалось только набраться терпения и ждать, когда у него образуется дефицит кислорода и он сделает хотя бы паузу, чтобы вздохнуть. Мне не терпелось ему втолковать, что нас элементарно кинули, нас ждали, к нашему приходу хорошо подготовились. Не знаю, с кем он там договаривался насчет сигнализации и холостых патронов, но даже если бы я или кто-то еще из нас, «грабителей», и обнаружил подвох, сделать мы ничего бы не могли. Деньги они, скорее всего, надежно упрятали в другом месте, и мы все равно ушли бы оттуда ни с чем. Совершенно ясно, что тут работает опытная мафиозная группа. Причем мы им совершенно ни к чему. Они и не думали проучить Джафара. Он для них ноль без палочки. Просто сейчас они раструбят на весь мир, что их напрочь обчистили и потребуют пополнить их активы. В результате получат такой навар, какой Джафару и не снился. Вот как надо работать.
Но Джафар не пожелал меня слушать и пригрозил, что если я сорву и вторую его операцию, то он лично расстреляет меня, а жену отправит в бордель. После этих его угроз у меня возникло подозрение: а не является ли сам Джафар одним из участников провалившейся авантюры с банком? Но это так и осталось для меня неразгаданной тайной.
— Что я еще должен сделать, чтобы заслужить ваше снисхождение?
Даже этот наивный, с моей точки зрения, вопрос вызвал у него раздражение. Да, ему надо лечиться, не то скоро начнет бросаться на людей без всякого повода.
— Что значит «еще»? Ты пока ничего не сделал, а это, — показал он на кучу липовых денег, — можешь взять с собой, когда откроешь завод по производству туалетной бумаги, — и сам рассмеялся своему остроумию.
Но смех у него был какой-то нервный, как бы сквозь слезы. Не знаю, рисовался он или действительно был потрясен случившимся. Дальнейшие его «указания» все больше склоняли меня к мысли, что он неудавшийся артист по амплуа злодеев, с больной фантазией, играющий судьбами людей, рискующий сам сорваться в пропасть и увлечь за собой сотни и тысячи жизней. То, что он задумал, десятки раз проигрывалось террористами во многих странах и зачастую безуспешно, но почти всегда сопровождалось многими жертвами. Джафар решил захватить среднюю школу в одном из соседних русских районных центров и держать там детей и учителей до тех пор, пока правительство не даст за них выкуп. Мне опять-таки отводилась роль «переводчика» условий руководителя акции, то есть Джафара. Ему хотелось оставаться в тени и через меня осуществлять все манипуляции с получением денег и передачей заложников. Причина та же: создать впечатление, что действуют русские или, на худой конец, чеченцы вместе с русскими. Он обещал, что меня никто не узнает и что мое инкогнито он сохранит до конца своих дней.