Одна и без оружия
Шрифт:
Ни одному слову его я уже не верил и чувствовал себя как обреченный на казнь. Участвовать в таком трагическом спектакле было равнозначно приговору к высшей мере. Только человек, психически неуравновешенный, мог задумать подобное. Я оказался припертым к стене без всякой возможности оказать сопротивление или хотя бы предупредить своих о готовящемся преступлении. Свою дикую угрозу относительно меня и Татьяны он мог осуществить в любую минуту. Будь я один, нашел бы возможность обезвредить этого зверя, порой облачающегося в овечью шкуру. Но Таня?.. Нет, эту мысль надо выбросить из головы.
Джафар разрешил мне еще немного поспать, чтобы на рассвете быть готовым к выступлению. Какой там сон! Я ходил из угла в угол, от стенки к стенке своего сарая, рисуя картины дня грядущего — одну страшнее другой. Где-то глубоко теплилась надежда, что Джафар передумает, что все это происходит лишь под воздействием нервного стресса от неудачной вылазки в банк. Отдохнет немного, пройдет наваждение, и он откажется от немыслимой затеи. Но надежда рухнула, когда снаружи послышался гул моторов. Сомнений быть не могло: Джафар начинает свою авантюру, и сейчас придут за мной. Точно. Дверь отворилась, и знакомый молодой парень позвал меня в дорогу:
— Джафар уже в «джипе». Ждет тебя, говорит, что поедешь вместе с ним.
— Тебя он тоже берет с собой?
— Нет, остаюсь здесь вместе с Жанной и охранниками. Твоя жена в порядке, не беспокойся, я присмотрю, если что.
— Спасибо тебе, брат. — Я пожал ему руку. Он ответил на рукопожатие и вдруг сказал:
— Война кончится, обязательно в школу пойду, закончу и женюсь на такой же красивой девушке, как твоя жена.
Я похлопал его по плечу:
— Правильно мыслишь. От Джафара уходи, не то пропадешь.
Парень ничего не ответил, но, кажется, чуть кивнул головой в знак согласия. Он проводил меня к машине и сдал Джафару. Тот, не здороваясь, бросил:
— Садись сзади, не самовольничай, действуй как скажу, если не хочешь неприятностей.
В «джипе», кроме нас двоих, никого не было. За нами известная мне вазовская шестерка с полным экипажем и грузовик, битком набитый вооруженными боевиками. Эти сведения уже в дороге сообщил Джафар, чтобы я знал, какими силами будем брать школу. И еще он сказал, что впереди два контрольных пункта. Дежурные куплены, и, если остановят, я должен вести себя спокойно.
В самом деле, через несколько километров нас остановили у шлагбаума. Подошел старший лейтенант и потребовал документы. Увидев Джафара, офицер широко улыбнулся и крикнул своим:
— Колонну пропустить!
Шлагбаум тотчас поднялся, и мы проехали. Еще километров через пять процедура повторилась, и вновь мы миновали контроль беспрепятственно. Поистине всемогущ этот выродок. Зеленый свет ему открыт для совершения бандитской акции.
На опушке небольшого лесочка, что раскинулся у самого городка, Джафар устроил перекур. Посмотрел на часы:
— Сейчас восемь с минутами. В школе уже собираются учителя и ученики. Через полчаса начнутся занятия, и мы поспеем в самый раз.
Все знает — и где школа находится, и когда занятия начинаются. Действует осмотрительно, хорошо подготовившись. Людям разрешил походить, размяться перед броском. Все вооружены, одеты по-боевому, с повязками на голове. Ни смеха, ни улыбки, ни шутки, как на похоронах. Сгрудились кучкой, курят, вполголоса переговариваются.
Джафар подошел к ним, сказал что-то, и они дружно побежали к машине. Ни толчеи, ни беспорядка. Каждый знает, кто за кем, помогают друг другу. Натасканы хорошо, ничего не скажешь. Прошли хорошую подготовку. Чувствуется, что не новички.
Колонна, не снижая скорости, подкатила к школе, и высыпавшие из грузовика и «шестерки» чеченцы в черных масках ворвались в здание. Джафар и я под дулом его пистолета, тоже накинув на лица черные платки, поспешили вслед. Машины в момент исчезли из виду.
В школе поднялся крик, женский визг, послышались автоматные очереди. Тридцать боевиков действовали четко. Большая их часть разбежалась по классам и, угрожая оружием, заставила детей и учителей сидеть смирно и ждать. Другая часть взяла в заложники директора и весь обслуживающий персонал, включая и работников столовой. Еще с десяток встали с автоматами у окон и на этажах для охраны и наблюдения.
Широкая входная дверь школы была наглухо заперта. Джафар оккупировал кабинет директора, притащил меня за собой и велел готовиться к переговорам.
— Объявишь, что школа захвачена патриотами. Все, кто в ней находятся, включая детей, взяты в заложники. К полудню должны быть доставлены пятьдесят миллионов долларов и обеспечен беспрепятственный выезд из города всем участникам акции.
— С кем мне говорить? — обратился я к Джафару.
— Сейчас узнаем от директора.
Небольшого роста, сухонький, уже немолодой директор школы готов был услужить:
— Я могу вас соединить с мэром нашего города. Мы часто обращаемся к нему со своими проблемами, и он всегда нам помогает. В этом у него есть и личный интерес. В школе учатся два его внука.
— Это просто замечательно! — обрадовался Джафар, узнав о внучатах мэра. — Давай набирай его номер.
Директор взялся за телефон, покрутил диск, и после нескольких протяжных гудков мы услышали: «Алло!»
— Алексей Леонтьевич? — спросил директор. Удостоверившись, что трубку взял именно мэр, он освободил место для меня. Я уселся в директорское кресло и сказал все, что велел Джафар, предупредив в самом начале, что школу захватили патриоты и что принимать против них крутые меры не стоит, так как это вызовет напрасные жертвы среди школьников и учителей. И еще одно условие: если после полудня в течение часа не будут выполнены предъявленные требования, то один из заложников умрет. И так каждый следующий час.
Я дал отбой и уже не отвечал на непрерывные звонки. Следующий разговор с мэром должен был состояться только через два часа.
Представляю, что сейчас творится в городке и далеко за его пределами! Не сомневаюсь, что городской голова уже сообщил о ЧП в область, а оттуда и в Москву. Бедные дети! Под дулами автоматов сидят в классах вместе с учителями, перепуганные до смерти.
Да, у Джафара не дрогнет рука исполнить свою угрозу. Я ничего не могу предпринять. Следит за мной не только сам Джафар. По его поручению не сводят с меня глаз три его телохранителя. Придется действовать смотря по обстоятельствам.