Одна и без оружия
Шрифт:
Он остался на дороге, а я, не оглядываясь, направилась к машине.
— Разрешите ехать? — с язвительной усмешкой спросила Жанна, когда я уселась рядом с ней.
— Да, вперед, и как можно быстрее, — распорядилась я, самовольно назначив себя старшей экипажа.
Долго ехать не пришлось. Мы не разговаривали. На сердце лежал камень, и болтать с этой дурой было невмоготу. Может, она поняла мое состояние или сама о чем-то важном думала, только в молчанку мы играли до самого второго перекрестка, конца моего пути с Жанной.
— Мне направо. Со мной поедешь или как? — усмехнулась она, хоть прекрасно знала, что дальше нам не по дороге.
— Или как, — ответила я и, не прощаясь, вышла из «джипа».
— Больше не попадайся мне на глаза. Еще раз увижу — пристрелю! — не удержалась от угрозы Жанна.
Не стала отвечать, слишком много чести. Сделала ей ручкой и демонстративно отвернулась.
Осталась одна на дороге и не спеша потопала в сторону центра, как показывал Фарид на своей карте.
За спиной послышался гул мотора. Грузовой с тентом. Какая разница, лишь бы взял. Подняла руку. Никакого внимания, проскочил мимо. Правда, в кабине аж четверо, значит, и кузов чем-то забит.
Проскочило еще два грузовика, потом прошла колонна «БМВ» и несколько танков. Потеряла всякую надежду. Бросила голосовать и решила пешочком добраться до ближайшего КПП, а там контролеры, глядишь, помогут устроиться на какой-нибудь транспорт. Мне важно было добраться до военного аэродрома, оттуда позвонить Виктору Николаевичу и попросить, чтобы посодействовал моей отправке в Москву. Была уверена, что он не откажет. Во — первых, относится ко мне по-доброму, а во-вторых, я везу важные документы и кучу новостей, которых он ждет с нетерпением. Опять догоняет кто-то на четырех колесах. В последний раз, решаю я и поднимаю руку.
«УАЗ» еще издалека мигает сигналом правого поворота и останавливается прямо напротив меня.
— Садитесь, — гостеприимно распахивается дверь, и офицер, он же и водитель, весело улыбается и встречает комплиментом: — Узнал бы вас даже из тысячи женщин, а вы тут одна. Какими судьбами?
Ба, да это же Володя, тот самый лейтенант, которого удалось вырвать из лап Жанны!
Мы тепло поздоровались. Очень приятно было узнать, что бывший пленник жив, здоров, полон энергии и оптимизма.
— Как добрались тогда? — спрашиваю его, забыв ответить на его вопрос.
— Встречали пару раз чеченцев, небольшими группами, но они нас не останавливали. Только однажды какой-то в папахе пытался нас тормознуть, может, хотел, чтобы подбросили куда, но мы проскочили мимо и получили в хвост длинную очередь. Хорошо, что сразу был поворот направо, пули нас не достали. Проскочили и чеченский КПП, шлагбаум сломали. Преследовать нас не захотели или просто не решились: ведь начиналась территория, охраняемая федеральными подразделениями. В общем, добрались без особых происшествий. В авиаотряде меня уже списали как погибшего в бою. Родным, само собой, сообщили. А я тут как тут. Радость, конечно, для всех, кто меня знает. Дали новый самолет, денежную премию выдали и присвоили еще одну звездочку, скоро в отпуск к родным поеду. Звонил им по телефону. Отец и мать на седьмом небе от счастья.
— А вы? — поинтересовалась я.
— Да что я, вам спасибо. Официальный рапорт написал, что остался жив, благодаря девушке, имени которой, к сожалению, не знаю. И вот теперь встретил вас, надеюсь, назовете себя, чтоб я мог имя и образ ваш хранить в своем сердце всю жизнь.
— Перестаньте меня благодарить, в краску вгоните, — попросила я. — Сделала то, что должна была сделать, это моя работа, если хотите. А назвать себя пока не могу. Может, когда-нибудь позже, если встретимся в Москве. Если хотите, называйте меня Олей.
— Ладно, Оля, куда вас отвезти? Машина моя, время у меня есть, и я к вашим услугам. — Володя включил передачу, и уазик покатил по дороге.
Мне вовсе не хотелось, чтобы Володя менял из-за меня свой маршрут, ведь он на службе, выполняет определенное задание. Дело может кончиться для него неприятностями. Поэтому попросила подбросить до ближайшей воинской части, а там уж я доберусь до аэродрома.
— Вам повезло, — воскликнул он. — Я служу на военном аэродроме и постараюсь помочь вам устроиться на какой-нибудь транспортник. Хорошее знакомство дороже денег, как говорится.
— Ну раз так, то я согласна ехать с вами к месту вашей службы. Будем считать, что мне здорово повезло.
— А мне еще больше. Я мечтал встретить вас и хоть чем-то отблагодарить.
— Вы очень благодарный человек, Володя, и это прекрасно. Жена, наверное, вас очень ценит.
— А я не женат. Это я тогда слезу выдавил, когда почувствовал холодок смерти. Но у той женщины вместо сердца кусок льда. Если бы не вы, рука бы у нее не дрогнула. Спасибо вам.
— Кажется, вы всю дорогу намерены расточать мне благодарности, — остановила я его. — Лучше расскажите, что с Ашотом.
— О, это замечательный парень. Мы с ним сдружились. Он ко мне в госпиталь наведывался, где я пару деньков провалялся. Просил замолвить за него словечко перед командиром. Тот гонял его за то, что бросил вас у чеченцев, и грозил посадить на гауптвахту. Но я отбил его, все объяснил, напомнил, что за спасение офицера солдату орден положен, а не губа. В общем, обошлось. Да вы его сами встретите, если день-другой поживете у нас. А это очень даже может быть, потому что большие самолеты летают не каждый день.
— Мне, Володя, никак нельзя задерживаться, — возразила я. — Меня ждет большое начальство. Надеюсь, удастся улететь быстро.
— Ну дай-то Бог, — вздохнул старший лейтенант, явно огорченный тем, что встреча наша кратковременна.
Мы въезжали в районный центр. Здесь Володя хотел дозаправить машину и дальше ехать уже без остановок. На площади перед зданием школы мы увидели скопление машин, людей, милиции.
— Что это?! — воскликнули мы в один голос. Володя притормозил. И тут я вспомнила, как Генрих говорил, что какая-то неуправляемая группа чеченских боевиков захватила школу в соседнем городке и держит в заложниках детей и учителей. Главарь банды прячет где-то у себя Павла и Таню, хорошо бы его пощупать. Я попросила припарковать автомобиль в сторонке и, если можно, подождать меня.