Одна и без оружия

Дворецкий Лев

Пока Ия не нанесла ни одного удара, а только увертывалась от противника, выматывая его силы.

Прошло пятнадцать минут единоборства, вернее, игры в кошки-мышки. Джафар уже тяжело дышал, стал менее поворотлив, его выпады были похожи на замедленный мультик, но он все еще был опасен. Ия же оставалась такой же свежей, как и в начале боя. Я сделал знаки, чтобы она заканчивала, но Ия или не замечала моих намеков, или не хотела замечать. Кажется, ей нравилось изматывать Джафара.

Вдруг Джафар согнулся и сел на пол, держась за бок. Не представляю, когда она успела нанести удар. Ия стояла в боевой стойке и спокойно ждала, когда он поднимется.

Джафар, по — моему, не столько пострадал от удара, сколько имитировал

травму, стараясь подольше просидеть на полу и отдышаться. Ия была не против и терпеливо выдерживала паузу. Наконец Джафар медленно встал на ноги, изображая тяжело раненного.

— Ну-ну, Джафар, не надо, я лишь слегка тебя пощекотала, а ты устраиваешь представление. Будь мужчиной, в конце концов, — с издевкой произнесла Ия.

И вдруг Джафар с необыкновенной ловкостью, словно не он только что валялся, корчась от боли, прыгнул на Ию. Я закрыл глаза. Мне показалось, что сейчас он в самом деле раздавит ее всей тяжестью своего огромного тела. Громкий смех был ответом на этот неожиданный выпад. Смеялись мои помощники, охраняющие Роста. И Ростислав хохотал, как в цирке. Действительно, картина была комичная. Джафар распластался на полу, а Ия стояла над ним с серьезным видом, поставив свою ножку ему на спину. Он, видимо, так грохнулся, что не сразу пришел в себя.

— Будем продолжать или сдашься, Джафар? — обратилась к нему Ия и предупредила: — Учти, что первая часть единоборства закончилась. Начнется вторая. Теперь атаковать буду я. Сможешь обороняться?

Джафар, не говоря ни слова, снова поднялся. Признать свое поражение было выше его сил. Но Ия не оставила ему ни одного шанса не только на успех, но даже на очередной выпад. Джафар и шага не успел сделать, как она мгновенно присела на одной ноге. Другой, вытянутой в струнку, сделала подсечку, и Джафар, потеряв равновесие, взмахнул руками и грохнулся о пол. Ия тут же распласталась рядом с ним и, подхватив его ладонь, применила болевой прием.

— Довольно, хватит, остановите ее! — запросил пощады Джафар.

Ия отпустила его и поднялась.

Джафар сел, медленно обвел мрачным взглядом публику, остановил глаза на Ии.

— Ты кто? — хрипло спросил он.

— Твой палач, — ответила она, не задумываясь. — Хотела наказать тебя за твои преступления, но передумала: тогда ты не сможешь сдержать слово, которое дал перед нашим боем, а это значит — мучиться тебе на том свете. Мне это ни к чему.

— Шутишь все, — уже без злобы буркнул чуть слышно Джафар и, обратившись ко мне, сказал: — Пошли, генерал, поговорим…

Я примерно представлял, как много знает этот парень о продажности наших чиновников, о размахе нелегального бизнеса, поскольку сам он был непосредственным участником многих махинаций с оружием и наркотиками. Но то, что он рассказал, превзошло все ожидания. Весь допрос Джафара с моими вопросами и его ответами я записал на пленку, потом отксерокопировал документы Филатова и те, которые передал мне Генрих. Письмо, адресованное лично президенту, запечатал в особый непромокаемый конверт. Подозвал Ию. Джафар и Рост под охраной Бориса и Севы были препровождены в подвальное помещение, и мне никто не мешал обсудить с моей верной помощницей весьма щекотливое и опасное дело. У меня в руках были многочисленные факты. Наступило время без колебаний предъявлять обвинение целому ряду политиков и руководителей крупных фирм и, что самое для меня важное, — Толстобровову, непосредственно связанному с мафией. Чтобы завести на них уголовные дела, потребуется «добро» самого главного чина в государстве, иначе все будет спущено на тормозах: деньги и круговая порука сделают свое дело. Роста я оставил «на десерт». Возьму его на абордаж в том случае, если сработает материал Андрея Филатова и Джафара. Тогда легче будет дожать более мелких комбинаторов. Если же дело сорвется, то отправлю его Дику без всяких расспросов. Пусть там с ним разбираются.

— Я

знал, что не напрасно вызываю тебя и Генриха домой из Штатов, — сказал я Ии. — То, что произошло со мной, это лишь легкие волны, отражающие глубинные бури. И вы уже сделали очень многое, чтобы эта буря не превратилась во все уничтожающий смерч. Теперь перед тобой последняя, очень деликатная и опасная задача: доставить президенту конверт, в котором итог наших общих усилий. Прежде всего Андрея Петровича и твоих с Генрихом. Спрячь его как хочешь и куда хочешь, но так, чтобы никто не мог у тебя его взять. Конверт должен быть не позже чем завтра в руках у президента. Толстобровов не дремлет. Исчезновение трех его агентов и появление их в Грозном всполошит его и заставит искать тебя по всей Москве, а меня окружить еще более плотным кольцом «охраны». Мы тогда не сможем и шагу ступить без его ведома.

Ия взяла конверт, и через секунду он исчез.

— Ты что, ко всему прочему иллюзионистка? — спросил я совершенно серьезно.

Ия рассмеялась:

— Ловкость рук и никакого мошенства. Не беспокойтесь, конверт в надежном месте. Обнимите меня, я разрешаю.

Я обнял ее. Она подняла руки вверх:

— Теперь обыщите.

Я потрогал девушку со всех сторон. Ничего не обнаружил. Ия, очень довольная произведенным эффектом, опустила руки и вытащила конверт из внутреннего кармана, плотно прилегающего к телу.

— Ну ты настоящая чертовка! — не выдержал я, восхищаясь ее ловкостью и умением. — Ни за что не догадаешься, где спрятано письмо.

— Все это хорошо, — согласилась со мной Ия, — но как мне проникнуть в президентские апартаменты и к нему самому? Там многослойная охрана, каждого посетителя прямо-таки просвечивают.

— Знаю, — согласился я. — Но сегодня вечером у тебя есть шанс. Президент с американскими гостями будет присутствовать на балете в Большом театре. Пойдешь и ты туда вместе с Борисом как его спутница. Принарядись как следует. Гардероб моей дочери в твоем полном распоряжении. Ее размеры почти такие же, как у тебя. Она с мужем вот уже три года живет в США, муж работает в ООН, а она с ребенком сидит дома. Все свои наряды оставила здесь. Вот и воспользуйся ими для дела. Вопросы будут?

— Где взять билеты: ведь в Большой так просто не попадешь.

— Не забывай про свое удостоверение. С ним дорога тебе открыта всюду, даже в Большой театр. И потом с тобой будет Борис. Он ведь тоже из спецслужбы.

— С этим ясно, — удовлетворенно заметила Ия. — И все же как передать конверт президенту? Мне и приблизиться к нему не дадут.

— А здесь все решит твоя находчивость, решительность и, если хочешь, нахальство. Но действуй, естественно, без перегибов.

С Борисом я договорился и, пока Ия переодевалась и прихорашивалась, выбрал свой более менее подходящий для Бориса приличный костюм и заставил его примерить. На удивление, костюм подошел в самый раз. Вот что значат занятия спортом и умеренный образ жизни! Я ухитрился сохранить такой же вес, как в двадцать пять лет.

— После спектакля жду вас, и непременно с хорошими известиями, — напутствовал я ребят.

Они ушли, а я все эти часы сидел как на иголках, ходил из угла в угол и по глупой привычке представлял картины одну ужаснее другой. Ладно, глупо не глупо, а таким образом буду готов к провалу.

В полночь услышал взвизг колес машины. Вышел навстречу. Показался Борис. Идет один.

— А где Ия? — спросил с замиранием сердца.

— Пропала! — выпалил он.

— Как пропала?

— Мы сидели в ложе. Президент с гостями напротив. В начале второго акта Ия вдруг встала, извинилась, мол, надо выйти на несколько минут. Ждал ее, ждал, потом забеспокоился и пошел искать. Все утолки обшарил, она как сквозь землю провалилась. Администрацию поднимать на ноги не решился, чтобы не провалить Ию. Мало ли что, может, задание выполняет. Вот приехал посоветоваться.