Однажды в Голливуде
Шрифт:
Сценарий довольно хорош, роль тоже чертовски хороша, хотя Рик и уверен, что он должен играть главного героя — Джонни Лансера. Рик даже полюбопытствовал, кому она досталась — какому-то типу по имени Джеймс Стейси, которому боссы CBS решили дать собственный сериал после того, как он неплохо показал себя приглашенной звездой в «Дымке из ствола». Кроме него в проекте участвуют Эндрю Дагган, суровый актер с лошадиной мордой, в роли Мердока Лансера, отца главного героя, а также Уэйн Мондер, еще недавно игравший в сериале о Кастере на АВС, который отменили, — в роли брата Джонни, Скотта Лансера.
Сценарий не просто хорош: у Рика в нем отличные слова, в первый же день съемок — куча реплик. Поэтому он не спал всю ночь, репетируя с диктофоном.
Обычно реплики он заучивает
В пивную кружку помещается два «Виски сауэра» стандартного объема.
«Сколько кружек я выпил?
Четыре.
Четыре?
Четыре!»
Тут-то он и заблевал и себя, и кровать.
В шестидесятые у многих актеров была такая привычка — пропустить перед сном два-три коктейля или бокала вина, чтобы расслабиться. Но Рик начал с парочки «Виски сауэров», а затем довел их число до восьми, пока не отключился. Он не помнит, как ушел от бассейна, как разделся и как оказался в постели. Просто проснулся, не имея ни малейшего представления о том, как здесь оказался. С отвращением осматривает себя, затем бросает взгляд на часы-радио рядом с кроватью. Они показывают 6:52. Клифф будет уже через двадцать минут, так что лучше бы взять себя в руки. Минус того, чтобы проснуться в собственной блевотине поутру, — чувствуешь себя жалким неудачником, отвратительной свиньей. А плюс — раз в желудке не плещется отрава, чувствуешь себя уже гораздо лучше.
О чем Рик не знал — и не узнает еще очень долго, — так это что он страдал от болезни, которая в те времена была очень плохо изучена. Еще в школе у Рика случались резкие перепады настроения. Его тоска была тоскливее, чем у многих, а радость часто граничила с сумасшествием. Но после завершения контракта с «Юниверсал» на четыре фильма (особенно после «Солти, говорящей морской выдры») его хандра, казалось, пробила дно. Особенно вечерами, когда он оставался наедине с собой, когда одиночество, скука и самобичевание сходились вместе и устраивали у него в голове фестиваль ярого отвращения к себе, и облегчение приносило единственное лекарство — «Виски сауэр».
Семь месяцев спустя, когда Рик уже вернулся из организованной Марвином Шварцем командировки в Италию, причем с новехонькой женой-итальянкой, ему позвонил его давний наставник — режиссер Пол Уэндкос. Они не виделись три года, и Рик был рад услышать его голос.
— Алло, — сказал Рик, взяв трубку.
— Далтон, старый лентяй, привет, это Уэндкос.
— Привет, Пол, как поживаешь?
— Как я поживаю? Это ты как поживаешь? — сказал Уэндкос. — Я слышал, в твой дом ворвались какие-
то грязные хиппи, а ты показал им настоящего Майка Льюиса.
Рик скромно посмеялся.
— Я на самом деле только осознал разницу между мной и Майком Льюисом. Он убил сто пятьдесят нацистов и даже глазом не повел. Я спалил одну мелкую хиппарку и чуть в штаны не наложил.
— Ну, если честно, Рик, — сказал Пол, — Льюис, убивая людей, и глазом не повел не потому, что он храбрец, а потому, что ты играть не умеешь.
Оба засмеялись.
Что имел в виду Уэндкос: едва Рик прилетел с новой женой из Рима и вернулся в свой дом в каньоне Бенедикт, как к нему вломились трое хиппи (две девушки и парень), вооруженные мясницкими ножами и пистолетом, и стали угрожать его семье. Разговор был короткий: в жестоком бою Рик и Клифф прикончили всех троих нарушителей. Клифф, защищая жену Рика, Франческу, в гостиной расхерачил в труху бошки парню и одной из девушек. Рик в момент нападения плавал в бассейне в надувном кресле, и девчонка-хиппи едва не подстрелила его из пистолета. «Эта сраная хиппарка за малым голову мне не снесла!» — сказал он позже органам правопорядка.
И словно бы в сцене прямиком из фильма Уэндкоса «Четырнадцать кулаков Маккласки», Рик поджарил нападавшую из учебного огнемета, который хранил в сарайчике для инструментов еще со времен съемок. («Поджарил сраную хиппи до хрустящей корочки», — рассказывал он позже одному из соседей.)
С какой именно целью вооруженные хиппи ворвались в дом, так и осталось загадкой. Но что намерения у них были недобрые — это факт. Когда Клифф спросил парня, что ему нужно, парень приплел Сатану: «Я дьявол, и я пришел делать дьявольскую работу».
Полиция предположила, что нарушители были под кислотой и собирались провести сатанинский ритуал. Лишь одно очевидно: эти ебучие хиппи явно ошиблись адресом.
На следующий день новость о приключениях Рика была повсюду, о нем говорил весь город. С местных телеканалов новость перебралась в федеральные вечерние новости — а потом загремела на весь мир. Образ Джека Кэхилла, поджарившего троих лохматых хиппи огнеметом из «Четырнадцати кулаков Маккласки», будоражил воображение. И очень скоро вся эта ночная передряга превратилась в символ: Рик Далтон, бывший ковбой из телесериала, стал чем-то вроде фольклорного героя никсоновского «молчаливого большинства» [21] .
21
3 ноября 1969 года Ричард Никсон выступил по телевидению с обращением к гражданам по поводу войны во Вьетнаме, в которой охарактеризовал участников антивоенных пикетов как «громкое меньшинство», противопоставив ему — и призвав себе в поддержку — «молчаливое большинство» американцев. — Прим. ред.
Новый виток его популярности не пропустили и в индустрии. Вскоре Далтону предложили роль приглашенной звезды в сериале «Миссия: невыполнима» Брюса Геллера, одном из самых популярных на ТВ. После случая с огнеметом «TB-Гайд» сделал профайл Рика (уже третий в этом журнале). И его впервые пригласили на «Вечернее шоу Джонни Карсона». Появление Рика в гостевом кресле у Карсона наделало много шума, и с тех пор на протяжении семидесятых Карсон звал Рика по поводу каждого его кинофильма, телефильма, заметной гостевой роли или сериала. Позже Далтон признался Клиффу: «В конечном счете проклятые хиппи оказали мне услугу».
Пол Уэндкос звонил Рику не просто потрепаться. Это был звонок, о котором мечтает каждый актер. Он звонил узнать, свободен ли Рик. Уэндкос собирался делать фильм о Второй мировой войне со студией в Англии и съемками на Мальте. Случай с поджаренными из огнемета хиппи не только поднял акции Далтона как актера, но и подарил вторую жизнь фильму Уэндкоса «Четырнадцать кулаков Маккласки».
Он готовил фильм для небольшой британской продюсерской компании «Оакмонт Продакшнс», у которой был договор на международную дистрибуцию с MGM. Компания «Оакмонт» специализировалась на среднебюджетных боевиках о Второй мировой с британскими актерами во всех ролях, кроме главной — ее обычно играл американский актер из телика. Например, в «Атаке 1000 самолетов» Бориса Сагала снимался Кристофер («Крысиный патруль») Джордж; в «Эскадрилье ,,Москито“» — Дэвид («Агенты А.Н.К.Л.») Маккаллум; в «Субмарине Х-1» Билли Грэма — Джеймс Каан, еще до «Крестного отца», но после «Эльдорадо»; в «Последнем побеге» Уолтера Громана — Стюарт («Симаррон Стрип») Уитман; а в «Штурме железного побережья» Уэндкоса — Ллойд («Морская охота») Бриджес. Уэндкос готовился снять еще один приключенческий боевик о морской пехоте с кричащим названием «Адские лодки». Изначально на главную роль рассматривали блондинистую телезвезду Джеймса («Мистер Новак») Францискуса. Но когда Францискус застрял на затянувшихся съемках «Под планетой обезьян», Уэндкос был вынужден начать подыскивать другую американскую телезвезду. И, как и в случае с «Маккласки», когда выбыл из игры сломавший плечо Фабиан, Уэндкос подумал о Рике Далтоне. И вот не успел Рик глазом моргнуть, как он и Клифф уже летели в Лондон, а затем на Мальту, чтобы в течение пяти недель сниматься в «Адских лодках».