Однажды в Голливуде
Шрифт:
Зато Джонни знал, что если когда-нибудь вернется на ранчо Лансера, то вышибет отцу мозги за то, что тот вышвырнул его с матерью под дождь. Но еще он знал, что Мердок Лансер — очень важный белый американец. И если Джонни его убьет, рано или поздно его самого вздернут. К счастью, Мердок никуда не денется. Таков один из немногих минусов жизни богатого землевладельца. Все знают, где тебя найти. Джонни предал тело матери земле — и однажды точно так же поступит и с отцом. И если цена отмщения за мать — его собственная жизнь, то быть по сему. Впрочем, он не спешил жертвовать собой. Богатый ублюдок подождет. А тем временем Джонни успеет награбить золота, натрахаться, напиться текилы вдоволь. Вот и представьте
ДЖОНУ ЛАНСЕРУ ТЧК ЗАКАЗ
ТЧК
ЕЗЖАЙ НА РАНЧО
ЛАНСЕРА
ЗПТ РОЙО-ДЕЛЬ-ОРО
ЗПТ
КАЛИФОРНИЯ
ТЧК
ОПЛАТА
ТЫСЯЧА ДОЛЛАРОВ
ПО
ПРИБЫТИИ
ТЧК
ОПЛАТА ЗА СОГЛАСИЕ ВЫСЛУШАТЬ УСЛОВИЯ ЗАКАЗА ТЧК БЕЗ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ТЧК МЕРДОК ЛАНСЕР
К телеграмме прилагался денежный перевод в пятьдесят долларов — оплата проезда до Ройо-дель-Оро. «Ебать-копать», — подумал Джонни. Но главным соблазном была вовсе не тысяча долларов. А возможность после стольких лет взглянуть в глаза Мердока Лансера — того, кто обрек его мать на жизнь дешевой шлюхи, — и вышибить ему мозги так, чтоб фонтаном из затылка.
Когда дверца баттерфилдского дилижанса наконец отворилась и на ступеньку опустился элегантный черно-белый гамаш, у Мирабеллы Лансер от волнения перехватило дыхание. Широко раскрыв глаза, она смотрела, как из кареты появляется очаровательный светловолосый мужчина в самом роскошном и синем костюме из всех, что ей когда-либо доводилось видеть. Она все детство провела на ранчо и привыкла к одежде тех, кто зарабатывает на жизнь трудом. Даже когда местные предприниматели наряжались для похода в церковь или работяги зализывали волосы назад и надевали свои лучшие воскресные шмотки, чтобы сходить в город на танцы, их костюмы были угольно-черного, бледно-серого или тускло-коричневого цветов. Костюм-тройка этого светловолосого восточного денди был ярко-голубым, с жилетом, простроченным золотыми нитями. Спрыгнув со ступеньки дилижанса, он водрузил на голову большой цилиндр того же цвета. У основания цилиндр опоясывала шелковая лента кремового цвета. Эффектный незнакомец прихрамывал на левую ногу и опирался на серебряную трость с набалдашником в виде собачьей головы. Но несмотря на хромоту — а может, и благодаря ей — в походке его читались безупречные изящество и осанка. Из внутреннего кармана пиджака бостонец извлек щетку и стал медленно и тщательно счищать пыль с небесно-голубых лацканов, манжет и плеч.
Мирабелла в восторге. Она смотрела на Эрнесто, а ее довольное выражение так и говорило: «Это мой брат, Скотт».
И когда девочка, сглотнув от волнения, открыла рот, чтобы поприветствовать давно потерянного родственника, из дилижанса вышел еще один пассажир.
Он тоже выглядел впечатляюще, но совершенно иначе. Блондин был яркий и невероятно величавый, словно из книжки, а этот — дьявольски красивый и плутоватый на вид ковбой из краев к югу от границы, с густой копной волос цвета ириски, обрамлявшей лицо так, что при взгляде на него в голову Мирабелле приходило только одно: как в сказке. Одет брюнет был не так элегантно, как вышедший перед ним блондин, но так же красочно и в своем роде броско. Темноволосый пассажир был в рубашке с оборками цвета сангрии в латиноамериканском стиле, короткой коричневой кожаной куртке и черных джинсах с крупными серебряными заклепками вдоль штанин. Выйдя из кареты, он надел коричневую ковбойскую шляпу, которая не столько защищала глаза от солнца, сколько дополняла стильную внешность. Размяв длинные ноги, суровый ковбой в алой рубашке подошел к извозчику Монти и на испанском попросил скинуть ему седло, закрепленное на крыше дилижанса. Монти схватил седло ручной работы за луку и бросил ковбою. Оно тяжело упало в протянутые руки незнакомца.
Денди в голубом костюме с цилиндром попросил у Рамона, второго извозчика, сидящего рядом с Монти в обнимку с дробовиком, складной саквояж для одежды с узором «огурцами». Получив сумку, Цилиндр поблаго
дарил мексиканца словом «грасиас» с сильным акцентом гринго.
Теперь на озадаченных лицах Мирабеллы и Эрнесто читалось замешательство. Они не могли решить, кого приветствовать. Маленькая восьмилетняя девочка пожала плечами и с мыслью «что ж, была не была» громко прочистила горло, чтобы привлечь внимание обоих незнакомцев.
— Мистер Лансер? — произнесла она с явной вопросительной интонацией.
Мужчины ответили одновременно: Цилиндр — «Да?», а Красные Оборки — «Ага?» Оба тут же переглянулись — на лицах раздражение.
Девочка запуталась еще сильнее, затем вдруг поняла:
— Боже мой! — взволнованно воскликнула она. — Это же прекрасно! Вы приехали вместе!
Мужчины вновь тревожно переглянулись.
— В каком смысле «вместе»? — спросил Цилиндр с гарвардским выговором.
— Ну, мы знали, что вы прибудете, — объяснила девочка, — но не думали, что в одном дилижансе.
С тех пор как Скотт переехал с матерью в Бостон, он не знал о жизни отца ничего, кроме того, что тот владеет скотоводческой империей, поэтому не сразу сообразил, что имеет в виду девочка:
— Вы ждали нас обоих? — Он указал на ковбоя в красной рубашке с оборками.
— Ага, — радостно воскликнула она и показала пальцем на темноволосого в красном: — Ты — Джонни! — и затем на блондина в голубом: — А ты — Скотт!
Что ж, именно так их и звали. Мужчины снова тревожно переглянулись: теперь до них дошло.
— А ты сама чья будешь? — спросил Джонни, ткнув пальцем в миниатюрную незнакомку.
— Я Мирабелла Лансер, ваша сестра! — и с этими словами она со всех ног кинулась к Джонни, словно фургон со взбесившимися лошадями, и, врезавшись, обхватила его руками за талию, едва не сбив с ног.
По лицу Джонни Лансера пробежала тень ужаса. Воссоединение с отцом он представлял себе по-разному, но уж никак не ожидал, что встретит румяную восторженную восьмилетнюю сводную сестру. Не успел Скотт поинтересоваться, что все это значит, как Мирабелла отпустила Джонни и обняла его, вжавшись в паховую область, на удивление сильно для такой крошки.
— Послушай, девочка... — начал Скотт, стараясь сохранять приличия и чуть-чуть, хотя бы на пару секунд, отсрочить неизбежное откровение.
— Мирабелла, — перебила девочка, представившись во второй раз.
— Мирабелла, — сказал он, — у моей матери не было других детей.
— У матери не было, — сказал Джонни, поясняя очевидное: — А вот у отца твоего, судя по всему, были.
— В смысле у нашего отца? — Скотт повернулся к Джонни.
— Да, у нашего отца Мердока Лансера. Слушай, не знаю, как ты, шляпа, но я прикатил, потому что старик пообещал мне тысячу долларов, если приеду его повидать.
— Мне он сделал точно такое же предложение, — сказал Скотт.
— Мне нужна тысяча долларов, — сказал Джонни, — и как только деньги будут у меня на руках, я начиню ему брюхо.
Джонни не объяснил, чем именно начинит брюхо. Но, кажется, Скотт приехал с той же целью.
— Мы оба, брат.
— Не называй меня братом, — покачал головой Джонни.
— Готовы ехать? — весело вмешалась Мирабелла.
— Куда? — спросили братья хором, поморщились и с неприязнью переглянулись.