Офицеры и джентльмены
Шрифт:
В целях тренировки на судах два раза в день объявлялась боевая тревога. Алебардистам было приказано постоянно носить спасательные пояса. Однако настроение алебардистов определялось скорее спокойным морем и стюардами-гоанцами, которые как ни в чем не бывало ходили по устланным коврами коридорам и ударяли в свои мелодичные гонги. Обстановка представлялась алебардистам настолько мирной, что, когда в одной-двух милях впереди них у всех на глазах торпедировали крейсер «Фиджи», после чего все военные корабли начали усиленно сбрасывать глубинные бомбы, это событие почти нисколько не нарушило их воскресного послеобеденного отдыха.
На борту судна в составе штаба бригады опять оказался Данн со своими связистами, но Эпторп просто не замечал их, а может быть, он вообще не знал об их присутствии, поскольку был все время занят тем, что консультировался у специалиста по вопросам тропической
Подавленное настроение было лишь у бригадира Ритчи-Хука. Его бригаде отвели ничтожную и условную роль. Считалось, что силы Свободной Франции не встретят в городе никакого противодействия. Оно ожидалось только со стороны французского линейного корабля «Ришелье». Но с ним должны были справиться морская пехота и таинственная часть, которую называли «командос». Алебардисты, возможно, вообще не будут высажены на берег, а если их и высадят, то только для выполнения второстепенных и третьестепенных задач и для замены морских пехотинцев в несении караульной службы. Никаких возможностей для «уничтожения и уничтожения». В довершение всего Ритчи-Хук повздорил с капитаном судна, и ему приказали убраться с мостика. Он в одиночестве прохаживался по палубам, иногда при оружии, которое держал наготове, в полезности чего убедился еще в прошлую войну.
Вскоре наступила томительная жара, воздух сделался спертым, туманным. Многие почувствовали странный запах, который кто-то назвал запахом земляных орехов, доходивший до них с близкого, но пока невидимого берега. Среди алебардистов быстро распространился слух, что они прибыли к месту назначения. Представители сил Свободной Франции, утверждалось в тех же слухах, ведут переговоры со своими порабощенными соотечественниками. Где-то велась слабо слышимая из-за тумана вялая перестрелка. Затем суда конвоя отошли на безопасное расстояние и приблизились друг к другу. Между ними начали сновать юркие катера. На флагманском корабле состоялось совещание, и Ритчи-Хук вернулся оттуда с широкой улыбкой на лице. Он выступил перед вторым батальоном и сообщил, что на следующий день состоится высадка в условиях оказания противником противодействия. Затем он перешел на судно, где находились еще два его батальона, и сообщил эту радостную новость остальным алебардистам. Немедленно были выданы карты района высадки. Офицеры всю ночь изучали свои участки высадки, разграничительные линии с соседними подразделениями, вторые и третьи волны атакующего десанта. Ночью суда приблизились к району высадки, и на рассвете сквозь дымку стелющегося над морем испарения все увидели серую линию африканского побережья. Батальон стоял в боевой готовности, распухший от обилия боеприпасов и неприкосновенных запасов продовольствия. Время шло. Где-то впереди раздавались звуки стрельбы из тяжелых орудий. Прошел слух, что линейный корабль «Бархэм» получил несколько пробоин. Из облаков над алебардистами вынырнул небольшой самолет Несвободной Франции и сбросил бомбу, которая упала в море поблизости от судна алебардистов. Бригадир снова был на мостике, но теперь в самых лучших отношениях с капитаном. Затем конвой опять отошел на безопасное расстояние, и с заходом солнца было созвано еще одно совещание. Бригадир возвратился с него, кипя от гнева и негодования, и созвал всех своих офицеров.
— Джентльмены, — сказал он, — все кончено. Теперь мы только дождемся подтверждающей радиограммы от военного кабинета и направимся обратно. Я очень сожалею. Информируйте своих солдат и постарайтесь поднять их моральный дух.
Распоряжений о поднятии морального духа алебардистов можно было и не давать. Удивительно, но бурное веселье немедленно распространилось по всему судну. Трудно объяснить, но новый приказ почему-то понравился всем алебардистам куда больше, чем предыдущий, в котором говорилось о предстоящей высадке в условиях оказания противодействия. Палубы в столовой и помещениях, где размещались алебардисты, долго еще сотрясались от безудержного веселья и танцев.
Сразу же после обеда Гая пригласили в салон с надписью: «Посторонним вход воспрещен».
В салоне находились бригадир, капитан судна и подполковник Тиккеридж, все в очень веселом и даже несколько шаловливом расположении духа.
— Мы намерены немного развлечься, неофициально, разумеется, — обратился бригадир к Гаю. — Не хотите ли принять участие?
Вопрос был настолько неожиданным,
— Да, сэр.
— Мы бросили жребий между всеми ротами. Выбор пал на вашу. Сможете набрать десяток хороших солдат для выполнения разведывательной задачи?
— Смогу, сэр.
— И подходящего офицера, который возглавит их?
— Можно мне самому, сэр? — обратился Гай к подполковнику Тиккериджу.
— Можно. Идите и подготовьте людей к проведению операции. В вашем распоряжении час времени. Скажите им, что они пойдут в добавочный караул. Затем возвращайтесь сюда с картой для получения приказа.
Когда Гай вернулся, заговорщики были в еще более веселом настроении.
— Имело место некоторое расхождение во мнении между мной и командующим оперативным соединением, — сказал Ритчи-Хук. — Дело в том, что в штабе обнаружилось небольшое противоречие в данных военно-морской и армейской разведки по участку высадки «А». Он есть у вас на карте?
— Так точно, сэр.
— При разработке окончательного плана операции было решено вообще отказаться от участка «А». Какой-то идиот донес, что на нем возведено проволочное заграждение и что он практически неприступен. Я же считаю, что этот участок совершенно открыт и легкодоступен. Я не буду сейчас вдаваться в причины, на основании которых придерживаюсь такого взгляда. Но вы сами поймете, что если бы мы высадились на берег на участке «А», то смогли бы нанести удар по лягушатникам с тыла. В штабе есть какие-то дурацкие фотографии, на которых якобы можно рассмотреть проволочное заграждение, и они насмерть перепугались из-за этого. Я не обнаружил никакого проволочного заграждения. Командующий оперативным соединением высказал некоторые обидные для меня слова, заявив, что два глаза воспринимают обстановку куда лучше, чем один со стереоскопом. Дискуссия по этому вопросу несколько обострилась. Операция отменена, и все мы остались в дураках. Я хочу, однако, поставить все точки над «и» в своем споре с командующим оперативным соединением. Чтобы убедиться в своих предположениях, я посылаю на берег разведывательный отряд.
— Ясно, сэр.
— Отлично. Это и есть цель операции. Если вы обнаружите на участке проволочное заграждение или если вас обстреляют, быстро возвращайтесь назад, и мы больше не произнесем по этому вопросу ни слова. Если же, как я полагаю, на участке нет никаких препятствий, вы можете прихватить с собой какой-нибудь маленький сувенир, который я пошлю командующему. Он весьма недоверчивый человек. Какую-нибудь небольшую вещичку, которая поставит его в глупое положение: плод кокосовой пальмы или что-нибудь еще в этом роде. Мы не сможем воспользоваться специальным высадочным средством военно-морского флота, но мужественный капитан нашего судна пошел нам навстречу и предоставляет в наше распоряжение свой катер. А теперь я намерен вздремнуть. Утром я с удовольствием заслушаю ваш доклад. Тактические детали операции согласуйте со своим командиром батальона.
Ритчи-Хук вышел. Капитан объяснил, где находится катер и выходной портик.
— Есть еще вопросы? — спросил подполковник Тиккеридж.
— Нет, сэр, — ответил Гай. — Кажется, все совершенно ясно.
5
Двумя часами позднее отобранные Гаем разведчики построились в трюме напротив открывающегося из него портика. Они были в ботинках на резиновой подошве, шортах и форменных рубашках с открытым воротом, без головных уборов, без противогазов. Оружие и снаряжение было пристегнуто к поясному ремню. У каждого имелись две ручные гранаты и винтовка, за исключением двух, вооруженных пулеметом «брен», которые должны были установить его на первой удобной позиции и приготовиться к огневому прикрытию отступающих, если высадившиеся разведчики встретят противодействие. Каждый выкрасил лицо в темный цвет. Гай всех тщательно проинструктировал. Сержант должен был входить на катер первым и покидать его последним, убедившись, что все благополучно сошли на берег. Гай должен был высадиться первым, а солдаты за ним — часть с левой и часть с правой от него стороны. У него будет фонарик, закрытый красной бумажкой, которым он время от времени будет подавать сигналы, указывающие направление движения. Проволочное заграждение, если оно существует, должно быть выше уровня полной воды. Им предстоит продвинуться в глубь береговой полосы на достаточное расстояние, чтобы определить, есть ли там проволочное заграждение. Тот, кто обнаружит заграждение первым, должен немедленно доложить об этом Гаю по цепочке. Необходимо будет определить протяженность заграждения. Сигнал один короткий свисток означает, что надо отходить обратно к катеру…