Офсайд
Шрифт:
– Я думаю, что ты красавица, – сказал ей. – И мне нравится, когда ты так меня называешь, Румпель.
– Как? Мэлоуном? – спросила она, покачивая головой. – Но так тебя зовут.
– Взамен за это имя, в котором нет твоей и части, всю меня возьми!63
Она сердито посмотрела на меня, но я заметил, как дернулись уголки ее губ. Вновь наклонившись, подхватил губами ее нижнюю губу, посасывая и пробегая по ней кончиком языка. Ее пальцы снова зарылись в мои волосы, и
– Разве тебе не нужно тренироваться перед сегодняшней игрой? – спросила она, приподняв брови.
Я уткнулся головой ей в плечо и сильнее ее стиснул.
– Да, наверное, – сказал я, пожимая плечами.
– Может, тогда тебе стоит отправиться туда.
– Наверно стоит.
– И тебе стоит сегодня играть чертовски хорошо, – добавила она. – Я ожидаю игру в ноль.
Она взяла меня за подбородок и приподняла его, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, а затем сказала, прижимая свои губы к моим, подчеркивая каждое слово поцелуем:
– Лишь. Для. Меня.
От ее слов мое сердце начало биться чаще, и я посмотрел в ее восхитительные глаза.
– Ты это получишь.
Не было ничего, чего мне хотелось бы сделать больше, чем это. Такое волнительное ощущение – я чувствовал себя собой в гораздо большей степени, чем на протяжении долгого времени.
Я собирался выиграть эту игру.
Я собирался выиграть ее для моей Румпель.
Войдя в раздевалку, я был максимально раззадорен.
– Ну что, мудилы, готовы надрать кое-кому задницы? – выкрикнул я, запрыгнув на лавочку рядом со шкафчиками.
– Пошел ты! – ответил Джереми. Парочка ребят ответили в том же духе.
– Устроим шатаут! Ни отдадим ни единого очка этим ублюдкам! – проорал я. Ткнул пальцем в моих защитников: – Разыгрываем сегодня европейскую защиту. Вы, мудилы, отводите их к боковым линиям, затем прямо к центру – никаких кроссоверов64. Оттуда уже я его возьму.
– Будет сделано, – вылез Пол.
– Клосав, Клинт – вы, парни, делайте свое дело, и у нас все будет путем.
– Блядь, да! – воскликнули они в один голос.
– Фрэнки, если ты окажешься еще хоть раз в офсайде, я лично надеру тебе задницу после игры. Не пасуй гребаный мяч, ты меня слышишь? Оставайся в зоне защитников.
– Как скажешь, капитан. – Он улыбнулся мне странной слабой улыбкой, но я его проигнорировал.
– Тони, – я посмотрел вниз на новенького, который сидел на полу рядом с дверью в душевые, зашнуровывая свои бутсы.
– Да? – откликнулся он, выглядя немного обеспокоенным.
– Начинаешь сегодня ночью. Центр. Добудь мне гребаный гол.
Его глаза расширились, и он улыбнулся.
– Блядь, да! – повторил он.
Я плюхнулся на скамейку и начал одной рукой
Игра в ноль.
Для моей Румпель.
Моей.
Я не переставая улыбался.
– У тебя хорошее настроение, – сказал Джереми, плюхнувшись рядом со мной со все еще расшнурованными бутсами.
– Сегодня мы надерем задницы, – сказал я с маниакальной ухмылкой.
– Я немного удивлен, – сказал он чуть тише. Ребята потихоньку стали двигаться в сторону выхода из раздевалки, готовые отправиться на поле. Было слышно, как снаружи начал играть оркестр. – Не так давно я и не думал, что дела идут так хорошо.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну… ты и Николь… в коридоре.
– А, так ты это видел?
– Ага, но даже если бы и нет, за ланчем только об этом все и говорили.
– Дерьмо, ей это не понравится, – пробормотал я.
– И с каких пор тебя это заботит? – сказал он еще тише.
Я посмотрел на него, подумывая об остроумном ответе, но просто не смог себя заставить это сделать.
– С тех пор как она моя девушка, – ответил я, пожав плечами.
Он рассмеялся и хлопнул меня рукой по спине.
– Никогда бы этого не подумал, – сказал он с ухмылкой, а затем склонился, чтобы зашнуровать свои бутсы, продолжая посмеиваться. – Мэлоун думает о ком-то помимо самого себя.
– Пошел ты, – сказал я, но продолжал улыбаться.
– Пойдем надерем парочку задниц, – Джереми подскочил на ноги и протянул мне руку. Я принял ее, и он рванул так, что чуть не выдернул мне руку из сустава.
– Ой!
– Киска.
– Отсоси.
– Я видел пальцы и побольше!
Я замахнулся на него, но он увернулся, рассмеялся и побежал. Я погнался за ним, и остальная команда последовала за нами.
Это будет охренительно классная игра.
Шекспир сказал бы, что «меня хлебом не корми и воды не давай»65, лишь бы поиграть в футбол. Именно в такие дни, как этот, я был полностью с ним согласен.
А теперь самое время надрать задницы паре ублюдков.
Как только раздался свисток о начале второго тайма, пошел дождь.
Пока все шло хорошо. Счет не открыт ни с одной стороны.
Не знаю, нервничал ли Тони из-за того, что играл первый раз в основном составе, или нет, но я жалел, что сказал тренеру ввести его в игру. Он облажался уже раз шесть, два из которых должны были закончиться голом. Я не смотрел на трибуны, если мог этого избежать, но знал, что там была Николь и что она наблюдала за мной. От этого мое сердце стучало чуть быстрее, а по коже бежали мурашки.