Огонь и сталь
Шрифт:
========== FeiN DILON (Тень мертвеца) ==========
Тьма, в которой Деметра барахталась, будто в вязкой болотной жиже, была наполнена запахами соли и сырости. Затылок пульсировал тупой ноющей болью, во рту — привкус грязной тряпки. Глухо застонав, Довакин с трудом разлепила веки. Низкий дощатый потолок с мерно раскачивающейся на нем чадящей масляной лампой ринулся ей навстречу, и бретонка поспешно зажмурилась. Голова кружится, к горлу подкатывает тошнота. Магесса опасливо приоткрыла один глаз, но потолок вовсе не собирался падать на нее. Деметра попыталась сесть, но ей удалось лишь слегка приподняться на отсыревших козьих шкурах. Силы мгновенно испарились, и блондинка обессилено упала на продавленную лежанку, тяжело дыша. Тело сковали усталость и онемение, будто она колдовала без
— Бьеш–шьс–ся как олень, попавш–ший в капкан, — фигура, закутанная в плащ, медленно и чуть прихрамывая, приблизилась к Драконорожденной. Деметра вскинула голову, закусывая кляп и впиваясь пылающим гневным взглядом в лицо похитителя.
— Пос–смотрите только — великая Довакин, леж–жит с–связ–зная, как с-скот, который с–собираютс–ся заколоть, — незнакомка осторожно опустилась на колченогий табурет. Магесса успела заметить мелькнувший под полой одеяния длинный хвост. Глаза аргонианки в полумраке капюшона горели золотистым огнем. — Не уз–знаеш–шь меня?
Бретонка мотнула головой. Делать ей больше нечего, как запоминать всякую чешуйчатую шваль!
— А яйце–брата моего помниш–шь?! Его з-звали Джари–Ра! А ты убила его! — разъяренно прохрипела ящерица, срывая с себя плащ: плотная ткань змеей обвивалась вокруг ее рук и никак не хотела покидать тело. Взревев, аргонианка выхватила кинжал. Комната наполнилась истеричным шипением и треском рвущейся ткани. Через несколько минут перед изумленной Деметра предстала тяжело дышащая Диджа, одна из бандиток «Черной крови». Но ведь… магичка же уничтожила всю их шайку! И Диджу, и ее ушлого братца, и остальных головорезов, после того, как они решили кинуть ее. Поймав удивленный взгляд блондинки, аргонианка ощерилась, демонстрируя мелкие острые зубки. Правая половина ее лица была изуродована ожогом: буро–зеленая чешуя потрескалась и местами слезла, обнажая склизкую бело–розовую плоть, сочащуюся гноем, и кость, руки, шея и грудь ящерки так же покрывали ожоги. Когда Диджа напала на Деметру, Довакин опробовала на ней половину заклинаний школы разрушения. Девушка криво ухмыльнулась. Жаль, что не добила ее тогда, рыбы итак жрут всякое дерьмо, обглодали бы и поджаренный труп аргонианки.
— Вс–спомнила меня, Довакин? — Диджа облизнула тонкие губы раздвоенным языком. — Ты думала, что Дидж–жа мертва… но я ж–жива… а мой брат мертв… — бандитка глухо всхлипнула. — Ты долж–жна была погас–сить маяк и с–сдохнуть!.. поч–чему ты не умерла?! – из глазок ящерицы хлынули слезы. — Мой любимый брат… яйце–брат любил Дидж–жу… а Дидж–жа любила яйце–брата. Нам никто не был нуж–жен… — аргонианка провела когтями по изуродованной половине своего лицаю — Дж–жари–Ра говорил, ч–что Дидж–жа крас–савиц–ца. С–самая крас–сивая в Империи…
Деметра практически не слушала бормотания разбойницы. Мысленно повторяя слова заклинаний, она пыталась поджечь веревки, плотно охватывающие ее запястья. Мало ей было Цицерона, так вот, пожалуйста, еще и полубезумная аргонианка стенает под ухом! Убила она ее братца! Ха, это она помнит, а как эти двое ее выпотрошить пытались почему–то улетело в Обливион.
— … наш–ш
Бретонка едва не подавилась кляпом. Какой малыш и какой еще отец?! Эти… эти две ящерицы… девушка содрогнулась. Помилуй Мара, ну и мерзость! Кровосмешение! Чтоб даэдра на костях их пировали!
— Ты, наверное, думаеш–шь, ч–что я хоч–чу тебя убить, — Диджа широко улыбнулась сквозь слезы, — но твоя ссмерть не вернет Дидж–же Дж–жари–Ра. Я… я продам тебя. В рабс–ство. Некроманты много дадут з– а тебя… но с–снач–чала… — в руке ящерицы сверкнул кинжал, — я отреж–жу тебе яз–зык. Ч–чтобы ты больш–ше не крич–чала… — плотоядно ухмыльнулась аргонианка, надвигаясь на Деметру. Бретонка сдавленно зарычала, невольно вжимаясь спиной в шкуры. Она крикнет раньше, чем эта тварь занесет клинок.
Над головой что–то загрохотало. Диджа дернулась, но продолжала приближаться к магессе. Не желая сдаваться, Драконорожденная попыталась отползти назад, но ящерица схватила ее за ногу и дернула на себя. Надавив коленом на грудь девушки, она вплотную приблизила свою морду к лицу блондинки.
— Больш–ше никогда не закричиш–шь… — аргонианка схватила Деметру за подбородок. Бретонка дернулась. Страх хлынул густой вязкой волной, холод медленно растекался по ее онемевшим членам. Неужели… так?! Нет, она Довакин, с ней не может быть… сейчас обязательно появится Цицерон и… горячие слезы обожгли глаза, когда Диджа провела острием клинка по щеке магессы. Что–то тяжело рухнуло на пол совсем рядом, ящерица недовольно зашипела.
— Ну, ч–что там ещ–ще?! — выпалила она, оборачиваясь. Тонко пропела тетива, и в чешуйчатое горло вонзилась стрела, пробив его насквозь — острие наконечника вылезло над седьмым позвонком. Аргонианка прерывисто вздохнула, прижав руки к ране. Кинжал выскользнул из ее когтистых пальцев. Закатив желтые глаза, она завалилась на бок, захлебываясь кровью.
***
— Потерял… глупый Цицерон потерял Слышащую!! — мужчина, потрясая своим колпаком, бегал кругами вокруг мирно пощипывающего травку Тенегрива. Конь покосился на шута мерцающим алым глазом и невозмутимо взмахнул хвостом. — Ай, наглая бессердечная скотина, Слышащая пропала, а ты только брюхо себе набиваешь!
Тенегрив согласно всхрапнул, не прерывая трапезы. Хранитель, зарычав, схватил его под уздцы и потянул за собой.
— Пошли! — жеребец упирался всеми четырьмя ногами, но Цицерон не отступал: вены на его шеи и лбу вздулись от напряжения. Конь протестующе заржал и замотал головой, ремешок уздечки выскользнул из рук имперца, паяц запнулся о собственные ноги и рухнул носом в куст чертополоха. Колючки не замедлили впиться в кожу шута, мужчина заверещал и молниеносно вскочил на ноги, выхватывая эбонитовый кинжал — черный клинок мерцал, словно лунная дорожка на речной глади.
— Глупая наглая лошадь вздумала капризничать?! Ах, чего же ты лошадка хвостик опустила, а? — коварно захихикал Хранитель. На его лице — множество крохотных кровоточащих царапин, на щеках пятна зеленоватого цветочного сока, к подбородку прилип раздавленный бледно–фиолетовый бутон чертополоха. Тенегрив оскалился и прижал уши, гневно раздувая ноздри. Он резко скакнул вперед, ударив Цицерона широкой мускулистой грудью, и сшиб его наземь. Из легких Цицерона вышибло воздух, он выронил кинжал, который, алчно сверкнув лезвием, вонзился в мягкую землю. Мужчина скорчил обиженную рожицу, хотя в темно–карих глазах мелькнули золотистые искорки. Безумие осыпалось с его лица, словно шутовской грим.
— Я пойду искать Деметру, пока с ней что–нибудь не случилось, — отчеканил он. — А ты можешь оставаться здесь! Пасись, сколько влезет, хоть обожрись! — Тенегрив удивленно всхрапнул, — и по ночам здесь много волков, имей в виду, — жеребец затряс головой, роя копытом землю. Скоморох фыркнул и, вытащив кинжал, зашагал прочь от Рорикстеда. Несколько светлых волос и клочок светло–серого бархата он нашел на дороге к Солитьюду. Правда, она так же ведет к Морфалу, но наверняка Цицерон найдет еще какие–либо следы, быдло–головорезы обычно жутко неаккуратны и невежественны. Тенегрив, глухо цокая копытами, посеменил за Хранителем, прикусил его камзол на плече. Имперец передернул плечами, но конь шумно вздохнул, взъерошив волосы на затылке Хранителя.