Огонь и сталь
Шрифт:
У милой торговки из Рорикстеда она купила кружевные воротнички и манжеты. Лавочница пряла их прямо здесь множеством деревянных шпилек на пухлой маленькой подушечке. Два себе, один Бабетте в подарок, а четвертый, самый маленький, предназначался для Лис. Тонкое нежное кружево, казалось, вот-вот растает под ее рукой. Бретонка хотела было вернуть детский воротничок, но передумала. Всякое может случиться, вдруг пригодится.
Медведь ревел, неуклюже кувыркаясь, миниатюрная каджитка, балансируя, ступала по канату, протянутому между кузницей и поместьем Снегоходов. От царящей вокруг суматохи у Деметры разболелась голова. Магесса с отцом прибыли слишком поздно, что бы успеть снять комнату, поэтому
Аромат пряников с изюмом и специями на мгновение вернул магессу в детство, когда на ежегодную анвильскую ярмарку бретонка отправлялась верхом на шее отца. Девушка направилась к прилавку, прижимая к груди шкатулку с кружевами и взглядом ища отца. Золотистые волосы Мерцера мелькнули в другом конце площади и тут же пропали.
— Мясо сочное, свежее как зимний снежок!
— Ткани! Шелка сиродильские, атлас из Брумы, кисея из Элинхира! Кружева воздушные, будто из облаков плели!
— Сюда, все сюда! — зычный мужской голос разносился над кипящей весельем ярмаркой. — Эликсиры чудодейственные, снадобья и зелья! Нигде таких не найдете! Двемерская мазь от морщин! Фалмерский эликсир! Подходи, налетай!
Деметра злорадно хихикнула. Эдак они глотки себе все сорвут. Понятно теперь, отчего ярмарки всего раз в год проводятся.
— Здравствуй, красавица, — промурлыкал кто-то у нее за спиной, и магичка почувствовала едва ощутимое прикосновение к своему бедру. Она круто обернулась, но незнакомец тут же мимолетно коснулся ее щеки. Довакин вскинула голову, возмущенно пылая взглядом и румянцем, распустившимся на скулах. Высокий каджит самодовольно усмехался, оценивающе оглядывая бретонку своим единственным малахитово-зеленым глазом, — отчего одна на празднике? Ступай с Камо’ри, уж он-то тебе скучать не даст.
***
На руках у матери котята сидели смирно, мурчали себе и мурчали. Но стоило Ларасс передать детишек Бахати, как тройняшки начинали вырываться, выгибались с жалобными писком, все норовили расползтись в разные стороны. Сутай–рат смеялась, а юная воровка чуть не плакала, пытаясь успокоить девочек, пока сын гильдмастера с завидным упорством пытался вскарабкаться на тумбочку.
— Ваши дети такие… энергичные, — выдавила каджитка со слабой улыбкой и тихо вскрикнула, когда крохотные коготки самой старшей девочки полоснули ей по руке. Нефтис родилась первой и была самой настоящей забиякой и злюкой. Глазки открылись у малышей всего ничего, и пока брат и сестра тихо дремали, она могла притаиться и ждать, пока кто-нибудь из воров пройдет мимо. Стоило несчастному подойти слишком близко к ее укрытию, как Нефтис выпускала коготки, цепляясь за одежду, и быстро карабкалась на свою жертву, забиралась на плечи и слезать совершенно не желала. И все это пока мать и дядя не видят. Чтобы отцепить малютку требовалось немало сил и нервов, но разве в Гильдии найдется тот, кто будет жаловаться на первенца королевы воров? Нефтис продолжала совершать свои дерзкие эскапады, а рифтенским ворам только и оставалось, что безропотно сносить выходки маленькой каджитки.
Санера, вторая дочь Дхан’ларасс, не в пример старшей сестре была тихой, застенчивой, даже робкой. Она и Дро’Оан редко присоединялись к шалостям Нефтис, предпочитая тихо играть вместе, но сегодня все трое были настроены очень игриво. Бедная Бахати не могла управиться с адскими тройняшками, как прозвал их Делвин.
— Конечно, энергичные, все в мамочку, — усмехнулся Бриньольф, подхватывая мальчика на руки. Дро’Оан сначала недовольно зашипел, словно вода на раскаленной сковороде, но, узнав запах, притих и, цепляясь коготками за камзол Соловья,
Каджитка не ответила. Она была слишком занята выбором наряда для Сапфир. Воровка, выросшая на небольшой свиноферме, нервно переступала с ноги на ногу, стыдливо одергивая сорочку, щедро украшенную тонким кружевом и серебряным шитьем. Когда-то темные волосы сейчас были цвета жженого каштана и перехвачены алой лентой. Сутай–рат вытащила из сундука юбку из темно-бордового бархата, рубашку с вышитым воротником и рукавами и корсет из оленьей кожи с позолоченным пряжками. Ворох одежды она швырнула Сапфир.
— Вот, одевайся, да чулки не забудь. Благородные дамы на босу ногу обуви не носят.
— Из меня благородная дама как из шлюхи проповедница Мары, — безрадостно буркнула северянка, но все же послушно принялась одеваться. Зеленые глаза девушки сверкнули лукавством. — А украшения мне какие полагаются?
— Ты у нас кузина Мавен Черный Вереск, которая очень скорбит по ней. Какие, к Обливиону, украшения?! — Соловей передернула ушами, ее серьги музыкально звякнули. — Так, повторим твою историю. Сапфир…
— Не Сапфир, — поправил Бриньольф, — Эидис Черный Вереск.
— Эидис, — воровка недовольно поморщилась, — что имени другого не нашлось? — но, поймав взгляд льдисто-голубых глаз сутай–рат, тяжело вздохнула. — Меня зовут Эидис Черный Вереск, я кузина Мавен. После смерти моего отца, меня взяли в ее дом. Мавен была мне как старшая сестра, но в скорости мне нашли мужа, Мортена Димиттиса, имперца скайримского происхождения, и после свадьбы мы с ним уехали в Хай Рок. Детей у нас нет, с Черным Вереском я поддерживала связь все эти годы. Как только Ингун сообщила мне о смерти сестры и подруги, я спешно покинула… покинула…
— Покинула Маркарт! — раздраженно прикрикнула Ларасс. — Твой муж умер от костоломной лихорадки, и Эидис вернулась на Север, что бы похоронить Мортена в городе, где он родился.
— Поэтому ты так быстро прибыла в Рифтен, — добавил Бриньольф с важным видом. Нефтис, недовольная тем, что вор уделяет слишком много внимания ее младшему брату, вскарабкалась на колени к норду. Мужчина погладил девочку по головке и улыбнулся, когда проказница тихо заурчала. Бахати, воспользовавшись передышкой, уложила Санеру в колыбель и чуть ли не бегом бросилась прочь. Ларасс проводила ее насмешливым взглядом. Сегодня босс облачилась в кафтан из зеленого атласа с расшитыми воротником, рукавами и подолом поверх шерстяных бриджей. Котята уже просили у нее грудь не так часто, и Соловей вздохнул с облегчением. Вид гибкого тела, прикрытого лишь мягкой серебристо-серой шерстью, будоражил куда лучше самого сладкого вина и самого опасного дельца. Дхан’ларасс ничуть не стеснялась согильдийцев, чего уж там, она даже родного брата не смущалась, а вот Бриньольф временами не знал, куда прятать взгляд. Не будь детка его шефом, он бы еще подумал, а так… вспыльчивый характер, импульсивность, эльсвейрский жаркий темперамент… трое детей… и фигурка, способная соблазнить и святого…
— О чем задумался, Брин? — Ларасс коснулась его плеча. Вор вздрогнул и непонимающе заморгал. — Тоже думаешь, что не выгорит?
— Тоже?
— Да глупости все это! — сердито выпалила Сапфир, одергивая юбку. — Не могу я быть леди, ходить по приемам…
— Ты и не будешь ходить по приемам, — решительно отрезала каджитка, потераясь носом о шейку сына. Дро’Оан захихикал, прижимаясь к матери. — Ты будешь прикрывать гильдию. Никакой политики, никаких придворных интриг и потрахушек со стражниками! Сначала дело. Как только все более менее уладится… тогда можно и потрахушки.