Огонь и сталь
Шрифт:
— Ждете чего? Когда я потолстею? На таких харчах ждать долго вам придется, — язвительно бросил Онмунд, и вампир недовольно поморщился. Его брезгливое лицо скривилось еще больше, словно он в своей чаше злокрысье дерьмо увидел. Эльф отставил кружку и слегка подался вперед, опираясь острыми локтями о не менее острые костлявые колени.
— Вампирские кланы, — заговорил Эсташ тихим, до странности торжественным голосом, — это могущественные, старинные семейства. Каждый отравлен проклятием Молага Бала и благословлен ночью, наделен силой, которую не понять смертному. Но даже самый сильный клан может быть повержен, как это не прискорбно, — альтмер глотнул из чаши. Маг к своей так и не притронулся. — Гранвирир некогда был могучим кланом,
— Нет, — Онмунд покачал головой, — но, судя по имечку, это был главный ваш кровопийца. Только причем здесь солнце, вы же его не жалуете.
— Мы? — Эсташ ухмыльнулся хитро, чуть сморщив нос. — Ах, ну да, да, пока мы. Саргон был лордом клана Гранвирир. Знаешь, каков наш герб? Солнце, которое застилает своими крыльями ястреб. Мы видели как эпохи сменяют друг друга, видели, как смертные играют в войну… пока Стендарр, бог милосердия, ратирующий доброту и щедрость, не приказал своим дозорным уничтожить нас. Столкнуть клан Гранвирир в бездну забытья! – сухие бледные пальцы вампира сжались в кулаки. Черная изломанная стрела трещины пронзила глиняную чашу. Онмнуд недоверчиво нахмурился.
— Раз вы были такими могущественными, что вас все боялись, то как это небольшой орден вырезал всю вашу породу едва ли не подчистую? — от насмешки острый подбородок альтмера затрясся, алые глаза превратились в пылающие щелочки. — Уж не брешешь ли ты, а, кровопийца?
— Не вру, — коротко кивнул Эсташ, — лишь слегка преувеличиваю. Причина есть — один из наших юнцов слишком уж возгордился, а дочь местного графа была хороша… настолько, что он пробрался в ее покои в замке…
— И этим юнцом был ты? — альтмер вздрогнул, словно сквозь него прошел разряд молнии, глаза вспыхнули ярче. Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки, с губ сорвалось хищное шипение. — Да неужели? Великий–развеликий вампирский клан Гранвирир пал из-за того, что тебе понравилась женщина?
— Я не жалею, что насладился ею! — самообладание Эсташа рассыпалось на сотни сверкающих осколков. — Что эти смертные?! Лишь еда, тупоголовый скот! — вампир вскочил на ноги, пролив на себя содержимое чаши. На его мантии расцвела темная клякса.
— И этот скот вас почти уничтожил. Вы ютитесь в пещере, питаетесь одной–единственной иссушенной женщиной. Сколько вас осталось? Ты и Ирмагард? Все?
— Нет, есть еще несколько вампиров, что остались верен нашему клану. Скоро ты познакомишься с ними, — альтмер стряхнул с мантии капли странного напитка и двинулся прочь, шелк и потертый бархат тихо шуршали, развивались вслед за ним, трепетали словно крылья. Вновь запирая Онмунда, эльф лукаво прищурился. — Скажи мне, маг, не мучает ли тебя жажда? Не пересыхает ли горло так, что становится больно даже дышать?
Юноша ощутил, как сердце пропустило удар и рухнуло камнем вниз. Он бездумно коснулся следов укуса на шее, которые оставили клыки Ирмагард. Ужасная догадка и ласковая улыбка Эсташа смыкались вокруг северянина ледяными неумолимыми объятиями стальных челюстей капкана.
— Снадобье облегчит твои муки. Не надолго, но все же. Не страшись, Онмунд, мы не станем морить тебя голодом. Скоро я пришлю к тебе Матильду. А потом… клан Гранвирир вернет себе былую славу и мощь.
========== Du’uL GRAVuuN (Корона осени) ==========
Высунув кончик раздвоенного языка, Лис старательно подметала пол, орудуя метлой вдвое больше ее. Мерцер привык видеть девочку опрятно и нарядно одетой, но сейчас ящерка была в совершенно простеньком льняном платьице и переднике. Хозяйка таверны Кирава посматривала на малютку с подозрением, но Тален-Джей улыбался и одобрительно качал головой. Когда Лис запнулась о половик
— Ты ж-же больш-шая девоч-чка, не будеш-шь плакать, верно? — ласково прошипел он, поглаживая девочку по голове. Лис только моргнула и шмыгнула носом, но тут заметила бретона, сидящего в углу с кружкой дымящегося сидра. Радостно запищав, она бросила метлу и побежала к нему, раскинув чешуйчатые ручки, но Тален-Джей успел перехватить ее и взял на руки. Ящерка разразилась тонким жалобным плачем, принялась извивать я его руках, тянулась к колдуну, громко хныча. Кирава выскочила из-за прилавка.
— Прос-стите, с-сударь, — извиняясь, аргонианка поклонилась и приняла рыдающую малютку из рук жениха. В ало-оранжевых глазах женщины Мерцер успел заметь промелькнувшие искорки раздражения. — Она у нас-с недавно и ещ-ще оч-чень мала. Я уведу ее, ч-что бы она не меш-шала.
— Она не помешает, — отрезал маг, — и перестаньте душить ребенка, тише плакать от этого она не перестанет.
Кирава оскорблено фыркнула, но не решилась спорить с богатым постояльцем. Раз нравится ему, что девчонка рядом ошивается, то пускай. Пусть только не жалуется потом, что вся его одежда в пятнах и чешуе. Лис, очутившись на полу, спешно заковыляла к бретону, обхватила его колено и судорожно всхлипнула. Мужчина посадил ящерку себе на колени, малютка уткнулась мордочкой в складки его плаща.
— Соскучилась, маленькая, — печально улыбнулся колдун, прижимая девочку к себе. Посетители «Пчелы и жала» смотрели на него с недоумением. Наверное, видят в нем богатого, зажравшегося чудака, которому заняться больше нечем, только как водиться с малолетними аргонианками. Мерцера мало волновало мнение местных нордов, которые слаще редьки в месяцы мороза ничего не ели. Сейчас его больше беспокоила Лис, доверчиво прильнувшая к его груди. Несчастное дитя, надеется, что вернется Деметра и заберет ее. Сначала он поддержал дочь. Где это видано, что бы потомственная магесса воспитывала аргонианского ребенка как своего. Но сейчас, обнимая дрожащую малышку, которая глотала слезы, он понимал, что Довакин поступает довольно жестоко. Пусть и движут ею благие намерения, пусть Лис будет лучше расти среди своих сородичей, но девочка успела привязаться к Деметре слишком сильно.
***
Он и не ждал, что жена выбежит его встречать, но все же надеялся, что Елентия немного успокоится. Но то, что после столь долгого расставания она продолжает упорствовать, да еще все-таки нагуляла эту девчонку, гнев поднимался в его груди словно змея, завороженная музыкой факира. Соскочив с коня, Мерцер швырнул подбежавшему слуге поводья и стремительно направился в дом. Сквозь распахнутое окно маг слышал смех и тонкие переливы лютни. Серые глаза юноши потемнели от гнева. Что ж, пока мужа в отлучке по делам Анвила, Елентия во всю развлекается! Очаровательно, Обливион ее подери! Едва не сбив с ног дворецкого, колдун ворвался в дом и сам чуть не распластался на полу рядом с пожилым прислужником — яркий небольшой мячик, весело подпрыгивая, выкатился под шаги бретона. Глухо выругавшись, Мерцер схватился за косяк, пытаясь удержать равновесия.
— Плохое слово, — хихикнул кто-то рядом, — мама не велит так говорить.
Юноша резко повернулся. Кажется, разлюбезная женушка выпустила своего ублюдка погулять. Черные от ярости, обиды и ревности глаза мага вспыхнули серебристым пламенем презрения.
— Играть в мяч? — крошечная девчушка схватила игрушку и, обратив на Мерцера любопытный искристо-серый взгляд, лукаво улыбнулась. Сердце колдуна, только что захлебывающееся бешеным разъяренным ритмом, вдруг пропустило удар. Малышка продолжала тянуть к нему ручки, от улыбки на ее щечках появились ямочки, а бледно-золотистые волосенки перехватывала нежно-розовая лента. Видя, что маг никак не хочет с ней поиграть, девочка обиженно надулась и посеменила назад в комнату. Бретон, еще не до конца оправившись от потрясения, направился вслед за ней.