Охота на доминанта, или 13 отмазок Серова
Шрифт:
— То что?
— Я не знаю. А чего бы ты хотела? Повышения зарплаты для Андрюши Меркьюри? Сделать тебя главным бухгалтером? Оплатить услуги Марго на год вперёд? Выбирай, я готов исполнить любое твоё желание.
Юля задумалась.
— А если окажется, что боль без вас меня не возбуждает?
— Тогда ты подаришь мне свою девственность.
33. Везучий
Внизу уже не пульсировало, а мучительно и требовательно содрогалось. Не хватало самой малости, чтобы получить желанную разрядку, — достаточно было лёгкого прикосновения! — но Егор
Конфликт интересов налицо.
Юля вздохнула:
— Я согласна на ваше предложение. Я докажу вам, что я настоящая мазохистка, которую возбуждает боль, и потребую исполнения своего желания.
— Ты уже придумала, что это будет? — поинтересовался Егор Константинович.
— Пока ещё нет, но я обязательно придумаю. Вы пожалеете, что не поверили мне.
— Я рад, что ты настолько в себе уверена. Это значит, что твоей девственности ничего не угрожает.
Она быстро надела вещи и вышла на веранду. К вечеру воздух остыл и с реки потянуло влажной прохладой. Она слышала, как Егор Константинович позвонил Ване и раздражённым голосом начал выговаривать за то, что тот долго не брал трубку.
Юля села на холодный пластиковый стул, надеясь, что он охладит её ягодицы и прочие горячие места. Её не только шлепки заводили, но и эти долгие откровенные разговоры о сексе и порке. Кто бы мог подумать, что обычная болтовня может приносить столько удовольствия? Она поёрзала и сделала несколько глубоких вдохов. Если не акцентировать на этом внимания, то должно пройти через пять минут. Если у мужчин проходит, то и у неё пройдёт. Но всё равно было обидно. Единственное, что немного её утешало, — тот факт, что Егору Константиновичу приходилось испытывать аналогичные неудобства.
В «Лендкрузере» он сел на переднее место, а Юля забралась назад. Затихла, глядя в окно и размышляя над тем, согласится ли Мадам Марго участвовать в эксперименте. Если за хорошие деньги — то, наверное, согласится. Это с неё она брала три тысячи (вероятно, из милосердия), а со своих рабов драла три шкуры (тысяч двадцать за сеанс как минимум). И Юля отлично представляла, что садистка делала с мужчинами. Лежа на массивных коленях Мадам Марго, она имела возможность разглядывать все те чудесные приспособления, которыми была заполнена красная комната: андреевский крест с ремнями для привязывания жертвы, скамью для порки, ужасное кресло для осмотров и медицинских процедур...
— Что она с тобой сделала? — ворвался голос Егора Константиновича в её воспоминания.
Он схватил Ваню за подбородок и поворачивал туда-сюда, разглядывая его лицо. Юля высунулась в проём между сиденьями. Ей тоже хотелось посмотреть, что там стряслось с Ваней.
Щёки парня полыхали малиновым огнём, один глаз немного заплыл, а на нижней губе
кровоточила трещина. Ваня поминутно её облизывал и даже посасывал. Выглядело это странно, пугающе и даже неприлично. Местные бандиты пытались его ограбить? Он участвовал в драке?
— Со мной всё в порядке, — сказал Ваня, — не волнуйтесь.
— Как же не волноваться? Ты дорогу-то хоть видишь?
Ваня энергично закивал.
— Что между вами произошло? Она на тебя напала?
— Она? Нет! Это я... Я плохо себя вёл. Но я сам этого хотел, я нарывался! Ей пришлось заняться
Он был у Мадам Марго! Эти отметины на его щеках — следы от тяжёлой руки доминан-тки. Она лупила его по лицу! Юля не сдержала любопытства:
— А как ты нарывался? Что ты сделал?
Ваня засмущался:
— Сказал, что холодец пересолен.
Егор Константинович не сдержал ругательства и пробормотал что-то о том, что серьёзно поговорит с Марго.
— Прошу вас, — взмолился Ваня, — не надо ничего ей говорить! Она была права! За оскорбление холодца и убить можно.
— Я согласна с Ваней, — сказала Юля, — женщины такое не прощают. А ты. — обратилась она к Ване с вопросом, который в данный момент волновал её больше всего, — ты получил своё удовольствие после наказания?
Ваня обернулся к ней всем телом. Он без уточнений понял, что «своё» — это нижнее удовольствие. Мазохистическое. Глаза его горели фанатичным огнём неофита, впервые познавшего высшее наслаждение.
— Не после. Во время. Приблизительно между пятой и шестой пощёчиной. — Машина вильнула по дороге.
— Везучий.
Егор Константинович то ли случайно, то ли намеренно стукнулся лбом об оконное стекло. Отвёл голову и стукнулся ещё раз.
34. Торжественный въезд в фавелы
Серов
Серов попытался отрешиться и не вслушиваться в горячечно-торопливые разговоры Вани и Юли, которые они вели все десять минут до Невиннопыска. Два мазохиста нашли друг друга и делились впечатлениями. Для него это звучало дико, но эти двое явно находили удовольствие в вещах, которые обсуждали: кто и сколько раз ударил, насколько сильная была боль, какого цвета синяк остался и сколько он продержится.
Серов покосился на Юлю, чей любопытный нос торчал между сиденьями. А что, если он ошибся, и она действительно реагировала не на его ласковые прикосновения, а на боль от ударов? Он улучил за ужином минутку и почитал какой-то сайт для извращенцев, но там всё описывалось туманно и со множеством оговорок: некоторые мазохисты могут кончить от боли, а некоторые её не выносят. Зато балдеют от доминирования. А есть и такие, которые приемлют все практики: и боль, и доминирование, и всяческие унижения человеческого достоинства, но секс у них идёт отдельной графой. Все эти различия, сложные термины, непонятные правила — всё это путало его и даже немного пугало. Он не хотел этим заниматься. Он попробовал ради Юли, но в момент замаха понял, что не сможет опустить ремень на задницу ни в чём не повинной девочки. Если бы он был на неё зол, то, возможно, ему было бы легче. Но он не злился на Юлю. Иногда раздражался, досадовал или испытывал негативные эмоции, но не настолько яростные, чтобы взять и выпороть её. Должно случиться нечто экстраординарное, чтобы он поднял руку на девушку, особенно такую хрупкую и беззащитную.
Что ж, если Марго отхлещет плетью девчонку, и она испытает хоть что-то, похожее на возбуждение, Серов признает свой проигрыш. Исполнит желание Юли, в чём бы оно ни заключалось. Ну, а если он выиграет, доказав Юле, что источник её возбуждения — привлекательный мужчина, а не дурацкий ремень, то... Нет, девственности он лишать её не будет, это слишком жестоко в условиях старорежимного Невиннопыска (тем более родители у неё строгие), но какую-нибудь вольность себе позволит. Например, поцелует её в губы.