Охота на доминанта, или 13 отмазок Серова
Шрифт:
На завтрак он получил от очкастой администраторши (похоже, она единственная обслуживала гостей — от заселения до кормления и уборки номеров) тарелку густой овсянки с маслом, два яйца всмятку и три карельских пирожка с рисом. К этому она поставила на стол колбу кофеварки, полную крепкого чёрного кофе. Серов уже заметил, что местные жители пили кофе литрами, а зелёного чая не было даже у запасливой Марго.
Не зная, когда доведётся пообедать, Серов съел всё предложенное и поспешил к машине. Он собирался перехватить Юлю на выходе из
Он остановился на перекрёстке, выбрав удобный пункт наблюдения. Юлин дом хорошо просматривался, и если бы кто-то из него вышел, то Серов сразу бы его увидел. У него не было никакого желания сталкиваться с придурком Гошей или его родителями (тоже, вероятно, не слишком умными людьми).
Но первым он увидел Андрюшу Меркурьева (который в личном деле числился Куряки-ным). Андрюша в обтягивающих джинсиках и с гладко причёсанной головой вышел из единственного аккуратного домика с белыми занавесками и цветочками во дворе. Он прошагал до Юлиного сарая, помялся в нерешительности, словно раздумывая, подождать подругу или нет, и двинулся в сторону офиса.
На перекрёстке он заметил «Лендровер» с московским номером и остановился, хлопая глазами. Серов потянулся и приоткрыл переднюю пассажирскую дверь. Давно пора с ним поговорить! Андрюша запрыгнул в машину, элегантно поджимая длинные ноги. Он развернулся к Серову и сладенько улыбнулся:
— Доброе утро, Егор... — он облизнул пухлые губы, — Константинович.
Наверное, пацан решил, что Серов поджидал на дороге его. Нужно было в зародыше пресечь всякие поползновения в эту сторону. Для Серова это не было проблемой: знакомый гей научил, как правильно отшивать парней, претендующих на более близкие отношения,
чем Серов мог предложить.
— Послушай, Андрей... Спиридонович. Мне нравятся девушки. Без обид, ладно?
Андрюша смотрел на него, и его голубые глаза медленно заполнялись вселенской тоской и разочарованием. Серов не выдержал:
— Не смотри на меня так. Я что, последний твой шанс?
— Не последний, — промолвил Андрюша. — Единственный!
— В смысле?
— Я один такой на весь посёлок и, может быть, даже на весь район, — с горечью ответил Андрюша. — Никого больше нет. А когда я вас увидел, то подумал, что вы — столичный житель, толерантный человек с широкими взглядами.
— Я такой и есть.
— Такой, да не такой.
— Да, не совсем такой.
— А я влюбился в вас с первого взгляда.
— Не выдумывай. Ты меня знаешь всего один день.
— Это немало! Вы добрый, великодушный и красивый.
— Спасибо, но мне всё равно нравятся девушки.
Андрюша так вздохнул, словно у него разрывалось сердце. Серов его пожалел.
— Слушай, я всё понимаю, но могу предложить только дружбу.
— Ничего-то вы не понимаете, Егор Константинович, — возразил Андрюша. — Представьте, что вам восемнадцать лет, а все женщины вокруг вас — лесбиянки.
Серов
— А сколько в Невиннопыске живёт народу?
— По последней переписи — около тысячи.
Серов быстро посчитал в уме:
— Тогда ты не один такой! По статистике вас тут пятьдесят человек! Хорошо, — он начал считать дальше, — откинем сомневающихся и неопределившихся — всё равно человек десять наберётся. Вычеркнем несовершеннолетних и пожилых алкоголиков — и даже в этом случае на твою долю должен достаться мальчик!
Какой мальчик?
— Мальчик-гей. Примерно твоего возраста.
Глаза у Андрюши заблестели.
— Вы уверены?
— Абсолютно! Это же статистика.
Андрюша улыбнулся:
— А ведь точно... Как я сам не догадался? Я думал, я один такой ненормальный, а он, наверное, то же самое думает про себя. Бедняжка! Как его найти?
— Этого я не знаю, — признался Серов. — Но должны же быть какие-то способы? По глазам, по губам, по голосу. В принципе самое простое — подойти и спросить.
— Это у вас в Москве можно подойти и спросить, а тут за такое убивают с особой жестокостью.
Они замолчали.
Откуда-то из проулка вышел грязный и пьяный Гоша. Он так шатался, что три раза приложился плечом об забор и один раз упал на четвереньки. Его одежда выглядела так, словно он ночевал в канаве, а волосы с одной стороны обгорели, словно спал он головой в костре. Под глазами расплылись синяки, нос распух (последствия экстренного торможения мордой о торпеду).
— Г овнюк, — сказал Андрюша.
— Не то слово, — согласился Серов, не задавая лишних вопросов. И так было ясно, что подобный сосед мог доставлять приличным людям одни беспокойства.
Гоша как будто их услышал. Он поднялся на подгибающихся ногах и навёл резкость. Увидел их сквозь лобовое стекло. Злорадная ухмылка исказила его юное, но уже порочное лицо. Он с трудом сложил пальцы в «фак» и показал Андрюше. Потом перевёл плавающий взгляд на Серова и тоже показал ему «фак», выбрасывая руку вверх, как фашистское приветствие. Закачался и завалился в крапиву.
— Недоумок, — припечатал Андрюша. — Сейчас отец ему всыплет за то, что не ночевал дома и припёрся пьяным. И откуда только деньги берёт?
— Я вчера ему дал десять тысяч, — сказал Серов. И, чтобы не отвечать на последующие вопросы, добавил: — А теперь поговорим о главном. О том, почему у тебя на складе постоянно пропадает товар. Я очень зол по этому поводу.
39. Пятая отмазка
— Как ты думаешь, кто ворует материал?
Андрюша уставился на Серова и начал медленно краснеть. Когда он говорил о самых интимных вещах — своей несчастной ориентации, сексуальном голоде и мужском одиночестве — он не краснел и даже не сильно смущался. А от простого вопроса его кинуло в жар.