Охота на доминанта, или 13 отмазок Серова

Володина Таня

— Затем, что сыну нужен был срочный курс реабилитации, а квоту давали только на следующий год. Пришлось ехать в питерскую клинику за свой счёт. Я взяла кредит, заняла у родственников, сколько смогла. И всё равно мне не хватило.

— Чёрт, — сказал Серов. — Я даже не знал, что твой сын болен. Почему ты не обратилась ко мне?

— Побоялась, что откажешь.

— И что, курс помог?

— Да, врачи говорят, он будет жить нормальной жизнью. Осенью пойдёт в обычную школу.

— Это хорошо. Хорошо. И много ты украла?

— Всего —

сто одиннадцать тысяч, — засуетилась Анжела. Достала из сумочки затертый на сгибах листочек и развернула его: — Вот это я банку должна с процентами, это погашения. Вот здесь Маруся и Вахтанг мне одолжили, им я уже вернула. А здесь — то, что я брала из «Норда». Я всем потихоньку выплачиваю. У меня же сдельная зарплата, я носом землю рою, чтобы найти новых поставщиков, вообще без выходных работаю. «Норду» я тоже собиралась вернуть, но не знала как. И боялась признаться. Боялась, что ты меня со скандалом уволишь, а без работы мне конец.

Серов смотрел на неё и видел, как сквозь образ холёной сексапильной дамочки проступают черты уставшей от проблем женщины, которая в одиночку растит особого ребёнка.

Что он мог ей сказать? Уж если некоторые поставщики (и без того небедные предприниматели) польстились на халявный доход, то что говорить о несчастной Анжеле, которой позарез нужны были деньги?

— Ладно. Давай так: ты постепенно выплачиваешь свой долг, я тебя не увольняю, но ты клянёшься мне — клянёшься мне лично, глядя в глаза! — что больше никогда не совершишь ничего подобного! — сказал Серов. — При всех трудностях будешь звонить мне в Москву!

Она закивала и начала реветь. Цуканов и Сан Саныч деликатно отвернулись, а Серафима достала вышитый платочек и протянула Анжеле. Та взяла его и громко высморкалась.

— Всё, успокоилась? — спросил Серов. — У меня для тебя задание: найди все левые накладные и обзвони поставщиков. Убеди их вернуть деньги — наличкой или грузом, полностью или частично. Только не дави и не угрожай, а пообещай какие-нибудь плюшки: премиальные цены или аванс за будущие поставки. Честные поступки нужно поощрять. В общем, придумай, как вытрясти из них максимум, и держи это дело на контроле. Будешь отвечать за возврат денег. А вот этим поставщикам не звони, с ними я уже договорился, — Серов отдал Анжеле давешний список Юли со своими пометками.

Атмосфера, кажется, разрядилась. Анжела робко улыбнулась:

— Я всё с них вытрясу! Найду подход, съезжу в командировки, придумаю, как заинтересовать. Можешь на меня положиться, я больше не подведу. Спасибо тебе! Если бы я знала, что москвичи такие отзывчивые люди!

— Что ж вы всё время москвичей недооцениваете? Мы же не звери. Если с нами по-хорошему — то и мы по-хорошему.

Анжела выразительно посмотрела на Антоху Цуканова, но ничего не произнесла. Видимо, они уже обсуждали моральные качества москвичей и не сошлись во мнениях.

А Серафима поправила кудри кокетливым жестом и сказала:

— Ну, думаю, лучшего момента, чтобы получить

в подарок палисандровый гроб, у меня не будет.

— Тьфу на вас, дуры деревенские! — воскликнул Цуканов. Обернулся к главбуху: — А вы, бабушка Фима, здорово меня разочаровали! Я ж помочь вам хотел: кому гроб, кому лечение сына, а кому — музыкальное училище. Эх вы... Предатели!

Он вскочил из-за стола и убежал в коридор, громко бахнув дверью. Серов тоже поднялся, не понимая, что происходит. Сан Саныч вылупил глаза и пожал плечами: мол, понятия не имею, какая муха укусила начальника.

— Какой ещё гроб, Серафима? — спросил Серов.

— Тот, который стоит у меня в коровнике. Лакированный, с бронзовыми ручками и окошком. А на груди — серебряный крест, вот такой! — она показала на себе, где будет располагаться крест, когда она ляжет в гроб.

— А окошко-то вам зачем? — поинтересовался Сан Саныч.

— Не спрашивайте, — предупредила его Анжела. — Поверьте, вы не хотите этого знать.

— Вопрос снят.

— А у меня не снят, — сказал Серов. — Серафима, причём тут ваш гроб из курятника? То есть из коровника. Какое отношение он имеет к «Норду»?

— Самое прямое!

62. Вот так они и жили

— Я всё вам расскажу, Егор Константинович! Вы юноша молодой, во многом ещё неопытный, но сердце у вас доброе, а душа широкая, — начала Серафима.

— Давайте без предисловий, — попросил Серов. — У меня плохое настроение.

— Я тоже сидела на игле приписок, — чётко отрапортовала Серафима. — Все деньги потратила на палисандровый гроб с окном.

— Как? Вы тоже состояли в этой воровской банде?!

— Ну, а куда без меня? — удивилась она. — Я же главный бухгалтер.

— Да-да, я помню, сорок лет стажа, внучка в налоговой.

— Вот именно. Я быстро просекла, что в накладных происходит какой-то шахер-махер, и потребовала свою долю.

Сан Саныч только присвистнул. Серафима на него зыркнула:

— Не свистите в бухгалтерии — денег не будет.

Серов вздохнул. Не ожидал он, что воровская сеть окажется такой разветвлённой. Если вчера он думал, что Юля с Андрюшей по глупости и наивности соблазнились лёгкими деньгами, то сегодня выяснилось, что они — лишь видимая часть айсберга. Кто ещё причастен к припискам? Сан Саныч? Антоха Цуканов? Неужели все?

— А теперь вы решили покаяться и получить прощение грехов? — спросил он Серафиму.

— Ну да! Заодно со всеми. Вместе воровали — вместе и каяться, тем более оказалось, что вы добрый.

— Но не настолько же! — разозлился Серов. Несчастной Анжеле он сочувствовал, а наглой Серафиме нет. — Продавайте гроб и возвращайте деньги! И выходите обратно на пенсию. Чаепитие с тортиком — за мой счёт.

— А почему это Андрюшке вы простили половину долга, Анжелочке тоже дали шанс отработать, а как мой гроб — так сразу продавать?