Охота на канцлера
Шрифт:
Резко повернувшись, летчик вышел из номера.
Ощущая приятную сытость, Лех поднялся к себе и вынул из футляра фотоаппарат. Автоматический «никон» позволял снимать со скоростью до двести кадров в секунду. Три объектива давали возможность фотографировать удаленные на расстояние до двух километров объекты так, словно их и фотографа разделяли несколько метров. А встроенный в камеру прибор ночного видения предоставлял Леху возможность получать четкие снимки даже в абсолютной темноте.
Он вытащил
Лех налил рюмочку виски и медленно просмаковал ее. После изысканного обеда в ресторане «Ройала» головная боль прекратилась, и он чувствовал невиданный прилив сил.
Положив фотоаппарат в сумку, Лех вышел из номера. Он хотел прогуляться вокруг «Ройала» и произвести рекогносцировку местности.
Кунигунда, закусив губу, металась по гостиной. Она была похожа на раненую тигрицу. Щеки женщины пылали. Время от времени она выкрикивала бессвязные проклятия. Потом неожиданно успокоилась и сказала себе: «все, хватит!» Сняв трубку, набрала номер Винченцо.
Полковник сразу подошел к телефону, как будто ждал ее звонка.
— Я хочу немедленно уехать из Флоренции. Что у нас дальше в программе?
— Венеция.
— Прекрасно! Поедем в Венецию.
— Я прикажу тут же выслать вертолет за вами и майором Мюллером.
— Майор возвращается в Германию. Я буду путешествовать одна!
— Через пять минут ваш вертолет будет стоять перед «Ройалом», — после секундного замешательства проговорил полковник.
Мюллер нервничал. Ему вдруг показалось, что, затевая свою сложную психологическую игру, он позабыл о том, что придется иметь дело с живыми людьми, а не с манекенами, поведение которых можно предсказать на основе научного анализа.
Ему захотелось открыть окно и полной грудью вдохнуть пропитанного сосновыми ароматами свежего воздуха. Летчик отдернул тяжелые шторы и рванул ручку рамы.
— Переиграл! — вырвалось у Мюллера, когда он увидел стоящий перед «Ройалом» вертолет и идущую к нему Кунигунду.
Его прошиб холодный пот. Необходимо было в считанные доли секунды принять, быть может, самое главное решение в своей жизни.
Летчик выбежал из номера и даже не воспользовался лифтом. Перепрыгивая через пять ступенек, бросился вниз.
Вертолет начал раскручивать лопасти, когда Мюллер схватился за ручку его прозрачной дверцы.
Кунигунда побледнела, заметив майора. А он уже прыгнул в кабину. Пилот, которому Винченцо постеснялся дать особые инструкции насчет майора, решил, что Мюллер летит вместе с Кунигундой, и поднял винтокрылую машину в воздух.
Оценив обстановку, майор накрыл ладонью вздрагивающую руку Кунигунды.
— Вы мне не просто нравитесь. Вы — опьяняете. Вот почему я был так робок
Он пристально смотрел в глаза жены фон Мольтке, думая про себя: «Покаяние — самый верный тон в разговоре с разгневанной женщиной».
Расчет летчика оказался верен. Гнев, гордость, ненависть, страсть, нежность рвались с уст Кунигунды потоком упреков и признаний. Потом нахлынула неудержимая волна любви и унесла с собой остатки разума, сомнений, приличий, чести. Что-то словно толкнуло их в объятия друг к другу.
Поцелуй был долгий. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, а через прозрачные стекла кабины геликоптера лился яркий солнечный свет. Внизу проносились тронутые осенней желтизной кроны каштанов и платанов, золотились поля со спелыми хлебными колосьями.
Оторвавшись от майора, Кунигунда нагнулась к пилоту:
— Обратно в отель.
Пилот кивнул и резко развернул аппарат.
Лех сидел в пустом зале ресторана «Ройал» и пил коньяк. Ему больше ничего не оставалось делать. Он надеялся, что добрая доза хорошего алкоголя оглушит его и смягчит горечь разочарования.
…Лех увидел взмывший в голубое небо вертолет, когда выходил из «Ройала» на рекогносцировку местности. Он не мог разглядеть пассажиров, но сердце все равно кольнуло тревожное предчувствие.
Разговор с портье «Ройала» подтвердил худшие опасения: Кунигунда фон Мольтке и ее спутник-майор неожиданно покинули «Ройал». Куда они направились, портье не знал. «Может быть, поняли, что любить друг друга в этом месте небезопасно, и решили перебраться в более укромный уголок? — угрюмо размышлял Лех. — В таком случае шансы получить пятьдесят тысяч долларов и постараться использовать возникшую ситуацию в интересах организации практически равны нулю…»
Официант, с которым он мило беседовал во время обеда, глядя на угрюмое лицо поляка, даже не решился заговорить с ним. Ссутулившись, Лех зашагал к выходу из ресторана.
В это время Кунигунда и Мюллер пересекали вестибюль «Ройала», направляясь к лифтам.
Увидев их, Мазовецкий застыл на месте. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы выйти из столбняка.
«В этом мире все-таки существует справедливость!» — подумал поляк, поднимаясь на третий этаж.
Франция (Париж)
Парижское небо пылало золотом, Сена катила сизые с черным волны и их гребни отражали солнечный закат, когда в коробку из-под обуви со звоном упал последний франк.
Вера тут же прекратила играть и устало опустила руки. «Теперь до конца жизни я буду ненавидеть „Свадебный марш“ Мендельсона», — подумала она.
Наклонившись над коробкой, циркачка выгребла оттуда мелочь и единственную за весь день бумажную пятидесятифранковую купюру. Обернувшись, посмотрела на церковь Сен-Эсташ. Теперь, когда ее нудная работа наконец закончилась, она смогла в полной мере оценить красоту здания.