Охота на канцлера
Шрифт:
На террористов надели наручники и посадили в машины. Рядом с Бальцеровичем сели два детектива. Когда же дело дошло до Анны, решили, что ей хватит одного. Все-таки — женщина.
Впереди помчалась полицейская машина с сиреной, заставляя попадавшиеся по дороге автомобили шарахаться в сторону. Следом ехала машина с Тадеушем, затем — с Анной. Замыкали колонну две машины сопровождения. Они были набиты вооруженными полицейскими. Руководить перевозкой террористов из «Окенце» во внутреннюю тюрьму польского министерства внутренних дел было поручено генералу Ридигеру. Он не исключал, что Лех Мазовецкий попытается отбить своих сообщников, и приказал принять необходимые меры безопасности.
Англия (Лондон)
Герцог
— Поздравляю, Лоуренс, — с кислой миной на лице пробормотал наследственный пэр Англии Ричард Коуард. Двадцать лет назад он был одним из тех, кто рекомендовал кандидатуру герцога Аттенборо для вступления в члены клуба «Будлз» и отстаивал его кандидатуру на общем собрании. Тогда Лоуренс относился к нему с пиететом и всячески обхаживал герцога. Ведь список кандидатов рассматривался лишь раз в восемь лет. О том, чтобы обыграть пэра на бильярде или в бридж, не могло быть и речи…
Аристократы поклонились друг другу и расстались. Герцог Аттенборо отправился в библиотеку клуба. Библиотекарь Джон, мужчина с густыми седыми бакенбардами и прической в стиле героев Диккенса, с поклоном вручил ему сборник афоризмов Бернарда Шоу. Герцог удобно расположился в старинном кресле-бержере и бросил рассеянный взгляд на висевшую напротив картину восемнадцатого века с изображением сцены псовой охоты на лисиц в окрестностях Уотфорда. Таких картин в «Будлз» было немало, так как первоначально клуб объединял любителей охоты. Если бы на момент вступления в клуб Лоуренс не умел держаться в седле и хорошо стрелять, его бы ни за что не приняли…
Больше всего герцогу Аттенборо понравилось изречение великого драматурга: «Никогда не следуйте советам. Если бы я следовал тем, что мне давали в молодости, то был бы сейчас дряхлым безработным клерком».
Герцог всю жизнь поступал именно так. Он отмахнулся от совета жениться на фантастически богатой, но столь же уродливой маркизе де Бонавентуре из Генуи, и взял в жены красивую и бедную американку Мэри Деккер, уроженку Нью-Йорка. Газеты на все лады расписывали филантропический поступок герцога, но на самом деле он не прогадал и с экономической точки зрения. Помимо того, что Мэри была чрезвычайно красива и остроумна, ее отличало исключительное честолюбие и предприимчивость. Именно она настояла на том, чтобы Аттенборо занялся бизнесом, и выдвинула ряд идей, которые их сказочно обогатили. Одна из них — превращение родового замка Аттенборо вблизи Вулвергемптона в приманку для туристов. Здание отреставрировали, обставили старинной мебелью, повесили картины. Словом, оно приобрело вид, который имело в XVI веке. Замок окружал обширный парк — тоже в стиле Тюдоров. Вулвергемптон находился в нескольких минутах езды от бирмингемского аэропорта, и поток туристов, приезжавших оттуда, превратился в золотой ручеек, попадавший прямиком в карман четы Аттенборо.
Другой плодотворной идеей Мэри Деккер стало поощрение мужа к занятиям активной политической деятельностью. Он провозгласил защиту низкооплачиваемых слоев населения и национальных меньшинств. За короткое время Аттенборо превратился в признанного друга малоимущих и обездоленных и завоевал репутацию стойкого борца за права индийцев, пакистанцев, негров из Вест-Индии и поляков. Некоторые представители старинных аристократических фамилий Англии отпускали остроты по поводу частых фотографий герцога Аттенборо, мелькавших во всех крупнейших газетах, на которых он держал на руках смуглых детей, утешал плачущих женщин в сари и индусов со священным карминовым пятнышком на лбу. Но герцогу было на это наплевать. Сумма вкладов в «Пиплз Бэнк», членом правления которого состоял Лоуренс Аттенборо, росла, как на дрожжах. Соответственно увеличивались и доходы семьи. Защита неимущих и обездоленных оказалась чрезвычайно
…Захлопнув томик Шоу, герцог оставил его библиотекарю и неторопливо отправился в отдельный номер в клубе, где за тридцать шесть фунтов член «Будлз» имел право переночевать вдали от мирской суеты и своей семьи.
Франция (Париж)
Когда автомобиль, за рулем которого сидел Франсуа Тюренн, въехал в Париж, над городом уже начали сгущаться ночные сумерки. Останавливаясь на перекрестках и перед светофорами, Франсуа низко наклонялся над рулем или делал вид, что ищет что-то на полу машины. Он не хотел, чтобы его лицо попалось на глаза полицейским.
В новом богатом квартале Сен-Жермен Тюренн приглушил мотор машины и вылез на обочину. Залаяли сразу несколько собак, и Франсуа нервно передернул плечами. После тюрьмы его неприязнь к этим животным, верным помощникам тюремщиков, еще больше усилилась.
Он быстро зашагал вперед. Лай стих. Не доходя нескольких десятков метров до виллы Вальмана, Тюренн широко расставил ноги и приложил к правому глазу миниатюрную подзорную трубу. Он сразу увидел его за окном. Склонившись над столом, банкир писал. На вид он ничуть не изменился со времени их последней встречи. Казалось, с годами банкир законсервировался и стал похож на египетскую мумию, которая могла существовать тысячелетиями.
Тюренн перевел трубу на окна привратницкой. Оба слуги банкира, выполнявшие роль телохранителей, пили чай. Между ними стояла жестянка с датским печеньем.
Тюренн, пригнувшись, двинулся вперед. Вилла Мишеля Вальмана была со всех сторон обнесена чугунной оградой. Видеокамеры и чуткие фотоэлементы служили гарантией того, что через ограду никто не сможет перелезть незамеченным. Но с обратной стороны фасада виллы никаких электронных приспособлений не было. Вальман, любивший повторять, что из сантимов складывается гора франков, не стал тратить деньги на оснащение этой части ограды системой сигнализации и наблюдения. Он решил, что это задача соседа, известного художника и скульптора Гюстава Филиппа. Но тот был так увлечен организацией выставок своих произведений и бесконечной чередой романов с молоденькими поклонницами своего искусства, что и не думал ни о какой сигнализации.
Тюренн предварительно изучил систему охраны в вилле. Он легко перешагнул через низкий бетонный заборчик, выполненный по эскизу Филиппа, подбежал к чугунной ограде и, подпрыгнув, повис, болтая ногами в воздухе. Подтянувшись, Тюренн перебросил ногу через ограду и через секунду спрыгнул на мягкий зеленый газон.
Бросившись на землю, он пополз по направлению к привратницкой. Люди Вальмана по-прежнему спокойно пили чай с печеньем. Тюренн подобрался к винному погребу.
Мишель Вальман, не будучи французом по происхождению, не любил вина. Но каждый год скупал лучшие сорта на несколько десятков тысяч франков. Часть бутылок шла для угощения нужных людей, чья помощь или партнерство были необходимы банку Вальмана. А другая — ждала того момента, когда цены на определенные сорта поднимались. Тогда Вальман перепродавал вино с выгодой для себя и покупал на эти деньги дорогостоящие сувениры — ручки с золотым пером, золотые зажигалки и запонки.
Погреб оставался единственным неохраняемым помещением виллы. Вальман здраво рассудил, что он не представляет лакомой приманки для воров, и сэкономил на сигнализации.
Взломав деревянную решетку погреба, Тюренн медленно сполз вниз. Подошвы ботинок ощутили холод цементного пола. С помощью холодильных установок здесь поддерживалась постоянная температура в четырнадцать градусов по Цельсию.
Франсуа подошел к тяжелой дубовой двери и прислушался. Ничего подозрительного. Он бросил взгляд на петли. Совсем новые, они не должны скрипеть. Тюренн медленно повернул медную ручку двери и толкнул ее вперед. Все спокойно. Он крадучись направился к лестнице, которая вела на второй этаж в кабинет банкира.